К чему впутываться в это грязное дело с какими-то черными, которых шестнадцать часов назад ты и в глаза не видела? Едва только выйдешь из этой машины и встретишься с мэром, за тобой начнется слежка. Тебя зачислят в разряд нарушителей порядка, а этого допускать никак нельзя. Ведь тебе еще надо найти работу. Выскакивай из машины, садись на самолет, брось внучку, которая тебя совсем не любит, и возвращайся туда, где тебе все знакомо».
– Кстати, на вашем месте я не стала бы говорить, что Кристи ваша внучка, – предупредила ее Хоуп.
– Почему?
– Они за это станут презирать и вас. И никакого толку из всей затеи не будет.
Машина остановилась.
– Вот мы и приехали, – сказала Хоуп. – Это мэрия. Каждое утро ровно в десять мэр бывает на месте… – Хоуп взглянула на часы. – Мы приехали как раз вовремя. Сейчас три минуты одиннадцатого. Я проверила часы по радио. Давайте сравним с вашими. Разница в одну минуту. Когда войдете, посмотрите, сколько будет на их часах. В десять восемнадцать вы должны выйти оттуда. Я могу держать здесь машину только пятнадцать минут. Видите объявление?
– Как странно! Ведь Уоллаба – маленький город.
– Это предохраняет мэра от назойливых посетителей и, кроме того, дает полицейскому право задерживать любого, кто недостаточно благоразумен, чтобы следить за временем. Из мэрии сообщают по телефону о нежелательном посетителе. Вполне возможно, вам трудно будет встретиться с боссом. Я только что видела, как его секретарша выглянула в окно.
– Но это просто поразительно!
– Вам это все кажется поразительным, а для нас это с порядке вещей.
Тэмпи медленно натягивала перчатки.
Видя ее нерешительность, Хоуп спросила:
– Вы уверены, что вам хочется туда пойти?
Тэмпи схватила свою сумку, чувствуя, что ненавидит Хоуп за изгиб ее рта, за трепещущие ноздри, за блеск глаз.
– Если вам не хочется идти, мы вас поймем. Должна вас предупредить: они ни перед чем не остановятся.
Усилием воли Тэмпи заставила себя открыть дверцу машины.
– Конечно, я пойду туда.
Потом повернулась и с иронией в голосе спросила:
– Вы уверены, что вам хочется ждать меня? Если вы уедете, я вас пойму.
Во взгляде Хоуп мелькнуло восхищение.
– Я подожду.
Женщины смотрели друг на друга, как бы меряясь силами. Наконец Хоуп подняла руку:
– Желаю удачи!
Когда Тэмпи вошла в приемную мэра и остановилась У стола секретарши, та, не обращая на нее внимания, продолжала печатать на машинке. Лицо секретарши под модной копной светлых волос было похоже на маску, пальцы с длинными ногтями, покрытыми ярко-красным лаком, продолжали стучать по клавишам, за наигранным безразличием скрывалась наглость.
Она вынула из машинки лист бумаги и уже собралась вставить другой, но Тэмпи положила руку на валик и сказала:
– Прежде чем вы это сделаете, дорогая, потрудитесь доложить мистеру Уилмоту, что я хочу его видеть.
Девица помолчала, а потом, не поднимая глаз, произнесла:
– Мистер Уилмот никого не хочет видеть сегодня.
Голос Тэмпи стал резким.
– Хорошо, пусть он меня не видит, пусть выслушает. Потрудитесь сказать ему об этом.
Девица взглянула на Тэмпи, глаза ее испуганно забегали, когда та спросила:
– Мне что, повторить, что я сказала?
– Мистер Уилмот, э-э, очень занят, – запинаясь, пробормотала секретарша.
– Не думаю, что он занят настолько, чтобы не принять меня. Вот моя визитная карточка. Пожалуйста, передайте: Тэмпи Кэкстон из студии телевидения хочет увидеться с ним. Немедленно.
Девица поперхнулась и вскочила со стула.
– О миссис Кэкстон, простите. Мы не знали…
Она на цыпочках пробежала по линолеуму, постучала и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет.
Часы на ее столе отставали на четыре минуты.
Секретарша вернулась с виноватой улыбкой и сказала:
– Мистер Уилмот будет рад вас видеть.
Мэр поднялся навстречу Тэмпи и очень долго пожимал ей руку.
– Прошу вас, садитесь, миссис Кэкстон. Я даже представить себе не мог, что это вы, иначе вам не пришлось бы ждать. Ваше имя и здесь хорошо известно. Моя жена – ваша страстная поклонница. Без лишней скромности смею сказать, что благодаря вашим телепередачам наш дом стал образцово-показательным в Уоллабе. Теперь уже считается вопросом чести не отставать от Уилмотов.
Он снова сел в свое вертящееся кресло у письменного стола, казавшегося огромным в этом небольшом кабинете, положил локти на розовый блокнот, где не было ни единой записи, и, скрестив пальцы, уставился на Тэмпи голубыми глазами, излучавшими профессиональное беспристрастие Должно быть, и в самом деле он был тем человеком, для которого изобрели термин «образцово-показательный», – вся его внешность подходила к этому определению: темные волосы ежиком, узкие лацканы однобортного пиджака, дорогие ботинки с чрезмерно острыми носами.
– Вы должны извинить нас за наше невзрачное временное пристанище. Сейчас я строю новый дом, он будет возвышаться над берегом. Моя приемная и канцелярия муниципалитета займут достойное помещение на втором этаже, и, выполняя дела, связанные с интересами общества, мы сможем любоваться самыми красивыми видами Уоллабы. А теперь, пожалуйста, скажите, чем я могу быть полезен столь очаровательной даме.
Тэмпи признала, что он отлично умеет «завоевывать друзей и влиять на умы людей». «Оба мы сейчас занимаемся жульничеством, стараемся продать себя подороже», – сказала она себе, а вслух произнесла с улыбкой:
– Мне очень приятно слышать ваши любезные слова, мистер Уилмот. Я пришла к вам как к самому влиятельному человеку в Уоллабе. Мне хотелось бы поговорить с вами по вопросу, имеющему общественное значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81