Встал из-за стола.
– Куда? – Мать рванулась от шкафа, в котором что-то перебирала.
– Взгляну, кто зовет.
– Не надо. Я знаю, и ты знаешь кто.
– Неудобно, мама. Я должен выйти.
– Я это сделаю, скажу, что тебя нет дома.
– Я же не ребенок.
– Нет, ребенок. Даже не представляешь какой.
Витек хотел поцеловать ее в преждевременно состарившуюся щеку, но она уклонилась.
– Витек, у меня плохие предчувствия. Это общество не для тебя.
– Я знаю, что делаю, мама.
Она попыталась схватить его за руку, он вырвался и выбежал из дома. Опираясь локтями о забор, на велосипедах сидели Алина и ее кузен в серой студенческой шапочке. Оба велосипеда были мужские, и поэтому девушке пришлось надеть юбку-брюки. Она невинно улыбалась, щуря глаза. Судя по этому прищуру, она была близорука.
Витек подошел неуверенно, кланяясь издали.
– Мы не помешали? – осведомилась Алина.
– Где там. Я только что покончил с уроками.
– Познакомьтесь. Это мой кузен Сильвек, а это пан Витек.
Они обменялись рукопожатием слишком рьяно, демонстрируя друг другу свою мужскую зрелость и энергию, отчего студент едва не свалился с велосипеда.
– Очень приятно, – сказал Витек.
– Это еще посмотрим, – неприязненно ответил кузен Сильвек.
– Пожалуйста, не обращайте на него внимания. Он всегда такой.
– Долго мы будем висеть на заборе? – спросил кузен.
В окне дома зашевелилась занавеска, за стеклом, отражающим небо, мелькнуло лицо матери.
– Прокатитесь с нами к реке, пан Витек?
– Мог бы прокатиться, – сказал он сухо. – Да нет велосипеда.
– Это не беда. Я сяду на раму, а вы за руль. Надеюсь, справитесь?
– Попробую, – произнес он холодно, с демонстративным безразличием.
Подвернув левую штанину, Алина пересела на раму. С деланной непринужденностью Витек вскочил на седло. Резко взяли с места, направляясь к железнодорожному переезду возле станции.
Он держал девушку, удивительно воздушную и хрупкую, между вытянутыми руками, ветер трепал ее пепельные, пахнущие ромашкой волосы, которые щекотали ему брови, глаза, губы.
«Вот бы отпустить тормоза и вместе с нею врезаться с разгону в речные валуны», – сказал он самому себе.
– Не надо так гнать. У меня захватывает дух.
– Пожалуйста, могу ехать медленно, – сказал Витек и нажал на тормоз.
Кузен обогнал их. Студенческая шапка от быстрой езды сползла на затылок и моталась, как старое голенище.
– Вы на меня сердитесь. – В этом безапелляционном утверждении чувствовалась скрытая обида.
– Честное слово, не сержусь. Откуда вы это взяли?
И тут из кустов выскочил знакомый, странный пес-великан и принялся устрашающе лаять, щелкая зубами в опасной близости от ноги Витека.
– Успокойся, Рекс, к ноге! – крикнула Алина.
– Я предпочел бы, чтобы не к ноге, – буркнул Витек.
Они въехали в котлован, откуда начиналась широкая песчаная дорога, ненаезженная, поросшая побегами лекарственных трав, которые еще не вошли в силу и пахли обыкновенной свежей зеленью. Витек смотрел на ее затылок, серебристый, как тополиная листва. И выискивал в памяти спину, всю фигуру девушки, склоненную под абажуром настольной лампы, стройную фигуру, удивительно напоминавшую виолончель светлого дерева. По невысокой расползшейся насыпи дорога выбралась на луг, весь в весенних озерцах и островках калужниц. Послышался хорошо знакомый истерический голос Виленки, которая по огромным, длиннобородым валунам стремглав неслась к городу. Дорога внезапно обрывалась на берегу, дальше торчало лишь несколько покосившихся свай – остатков моста, некогда сметенного паводком. Спрыгнули с велосипедов. Витек поддержал Алину, которая покачнулась, увязнув в зыбучем песке. Неторопливо, но решительно убрала она из его ладони холодный локоть.
– Положим велосипеды. Будет на что присесть, – предложила Алина.
Уселись на колесах своих машин. Алина и Витек рядышком, насупившийся кузен чуть поодаль, у кустов орешника с мелкими свитками новых листьев. Пес сбежал к воде, прохаживался вдоль берега, высоко подымая лапы.
– Я хотела вас познакомить, – неуверенно произнесла Алина.
Помолчали, думая каждый о своем. Наконец кузен закурил сигарету.
– Вы поступаете на медицинский?
– Да, собираюсь на медицинский.
– Будете лечить буржуев?
– Буржуев, если придется, но прежде всего бедняков.
– Начнете с бедняков, а кончите богачами.
По ту сторону реки над вымощенной булыжником дорогой вставал крутой откос, по которому до самого неба взбирались голые дубы, словно сгорбленные атлеты. Правее крутизна смягчалась, переходя в широкое плато. Там среди лип белел старинный особнячок с высокой соломенной крышей, с громадным колесом аистиного гнезда, топорно слепленной трубой и кособокими колоннами крыльца. Над скопищем хозяйственных построек торчал древний колодезный журавль. И от этого безмолвия старого фольварка, дремавшего по вечерам с керосиновой лампой так близко от города, исходила меланхолия давних, забытых времен.
– Может, погреемся? – предложил кузен. – Не желаете испробовать силу руки?
– Если вам охота.
– Охота-то у меня есть, да хватит ли у вас смелости?
– Ладно, а каков заклад? Люблю азартные игры.
– Уважаю азартных людей, молодой человек. Так, может, сразимся за Алину?
Она резко поднялась с велосипедного колеса.
– Вы спятили? Не разрешаю.
– Отойди, детка, тут мужской разговор. Этот камень подойдет? – Кузен показал на валун у дороги.
– Да, вполне, – согласился Витек.
Они стали по обе стороны камня, плоского, как надгробье. Девушка осталась у обочины зыбкой песчаной дороги.
– Я не хочу, слышите? Не люблю глупых пари. Пан Витек, будьте благоразумны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66