– Добрый день, – повторила она, так как он продолжал глуповато моргать. – Вы велели мне прийти, и вот я явилась.
– Я ничего не велел, – простонал Витек.
– Как же, ведь я явственно ощущала флюиды. И мне пришлось прогулять уроки, хотя сегодня у нас очень важные предэкзаменационные контрольные.
– Я, право, не хотел… – Витек залился краской. – Это какое-то недоразумение.
– Знаю, что не хотели. Я просто принесла книгу.
Алина присела на лавку, открыла портфель.
– Какую книгу?
Девушка достала его учебник со следами засохшей грязи, а может, и зубов странного пса Рекса.
– Учебник по химии. Узнаете?
– Нет. Пожалуй, не очень. Право, не знаю, – заикался он, присаживаясь на ощупь.
– На титульном листе ваша подпись.
– Возможно. Не помню. – Витек выхватил у нее из рук книгу и спрятал под форменную курточку, чтобы прервать неприятный разговор. – Весьма благодарен за то, что побеспокоились.
– А мне казалось, что вы меня ждете. Даю слово. И даже, пожалуй, видела вас нынешней ночью во сне, точно уже не помню как, но наверняка видела.
– Это какая-то ошибка, – начал Витек.
– Вы уже говорили об ошибке. Я, между прочим, идеальный медиум. Ей-ей, не бывает дыма без огня. Как по-вашему?
– Я плохо себя чувствовал и отпросился с двух последних уроков.
– Так почему же я очутилась на Замковой горе? Раньше я никогда сюда не ходила.
– Я, собственно, тоже не хожу.
– Сами видите, что это все-таки странно.
– Да, странно.
Девушка вытянула ноги в шелковых чулках, носить которые строго запрещалось в средних учебных заведениях.
– Можно мне посидеть минуточку с вами, уж очень запарилась?
– Разумеется, с удовольствием, – проговорил Витек, не глядя в ее сторону.
– Так вы действительно не замечали меня полтора года?
– Я очень загружен, страшно много работаю, собираюсь изучать медицину.
– Вот как, мой отец тоже врач.
– А что изучает кузен? – спросил Витек и затаил дыхание. Не глядя на Алину, он чувствовал, что девушка к нему внимательно присматривается.
– Юриспруденцию, – ответила она наконец. – Изучал, а теперь прервал занятия.
– Прервал занятия?
– Романтическая трагедия. Любовная.
Стайка воробьев спикировала на дорожку. Разгорелась потасовка из-за остатков хлеба, раскрошенного детьми.
– Ведь я эгоцентрик, люблю только себя, – зашептал Витек.
– Слушаю вас?
– Ничего, ничего, – закашлялся он.
– Не верьте мне. Я вовсе не ощущала никаких флюидов. Попросту сбежала с уроков. Часто это делаю. А учебник взяла с собой на всякий случай. Если бы встретила вас в поезде.
Витек замер. Над северным краем горизонта теснились облака, словно корабли, бросившие якорь на рейде.
– Жалко, – тихо произнес Витек.
– Конечно, жалко. Ведь вы мне очень нравились.
– Я нравился?
– Да, но это было давно. В самом начале. Более года назад.
Витек осторожно покосился в ее сторону. Носком туфли она разбрасывала крупицы щебня. Витек увидал ее профиль, слегка прикрытый волосами, и не мог решить, красивый это профиль или так себе.
– Жалко, – повторил.
– Ах, не о чем жалеть. Я настоящее чудовище. Эгоистичное, самовлюбленное.
– Точь-в-точь как я.
– Не может быть…
– Даю слово.
– Любопытно. Мы бы наверняка замучили друг друга.
– К счастью, это уже в прошлом.
– Почему в прошлом?
– Вы сами сказали.
– Сказала, чтобы досадить.
– Правда?
– Разумеется. Досаждать – это моя специальность.
Неподалеку, на горе Трех крестов сновали солдаты. В тени огромных каменных крестов, вырастающих из общего постамента, стояли три пушки со стволами, нацеленными в небосвод. Белые кресты отражали ослепительное весеннее солнце, и поэтому могло показаться, что они горят прозрачным, незримым огнем.
– Где вы потеряли свою книжку? – вдруг спросила Алина.
Витек окаменел. Не глядя на нее, принялся выковыривать ярко-зеленый мох из сердец, вырезанных влюбленными на спинке скамьи.
– А где вы ее нашли?
– Нигде не нашла. Пес притащил утром, когда шла на станцию.
– Вчера я бродил вдоль железной дороги, в лесу, у реки.
– Странный лес, не правда ли? Там постоянно встречаются какие-то незнакомые люди, неведомо откуда туда попавшие.
– Да, странный лес. Я полагаю, что он тянется до Берингова моря, а может, до Аляски и еще дальше.
Девушка вдруг закашлялась, прикрывая рот снятым с головы беретом.
– Очень дует, может, спустимся в город? – спросила она.
– Хорошо, спустимся, только бы нас не накрыл кто-нибудь из гимназии.
– Не накроет. Я везучая, – сказала Алина убежденно.
Они встали и неторопливо направились по гравию аллеи туда, где приглушенным голосом урчал внизу город.
– Хорошо быть везучим, – сказал Витек, украдкой прикидывая на глазок рост спутницы. С удовлетворением отметил, что он выше почти на голову.
– И хорошо и плохо.
– Почему плохо?
Ока взглянула на него снизу вверх с внезапной серьезностью.
– За это приходится расплачиваться.
– А как вы думаете расплачиваться?
Как? – Она поправила прядь волос, которая щекотала ей щеку. – Заплачу однажды, и дорогой ценой. Попросту смертью.
– Все хотят умереть молодыми. Теперь такая мода.
– Вы тоже?
– Вообще-то хочу, но не могу, надо еще уладить кое-какие дела.
Они шли по парку, называемому Телятником. Здесь сидело на скамьях множество народу. Кухарки с солдатами в увольнении, экскурсия школьников из провинции, пожилые дамы, несколько безработных, железнодорожник с сундучком и господин в черном, лицо которого Витеку показалось знакомым. Он оглянулся и смотрел на этот лик, обтянутый кожей, словно более благородный, нежели у обыкновенных людей. Когда господин вскинул голову, под шляпой как будто мелькнула фиолетовая полоска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66