ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
)
Правда пробилась в сознание Роланда: во влажных глубинах женственного леса расположен храм Эроса, где важны иные доблести, не те, что добыты его Дюрандалем. Возлюбленный Анжелики был не блестящим предводителем воинства, но светским юношей, стройным, застенчивым, как девушка; его фигура оказалась на следующей карте, Паже Палиц.
Но куда исчезли наши любовники? Какой бы путь не избрали они, субстанция, из которой они были созданы, слишком хрупка и неуловима, чтобы позволить стальным рукам паладина схватить их. Когда же Роланд утратил свои иллюзии и надежды, он схватился за меч, вдел ноги в стремена, звякнул шпорами, затем что-то в нем сломалось, разбилось, взорвалось, расплавилось: внезапно свет его разума погас; он остался во мраке.
Теперь мост из карт, переброшенный через квадрат, достиг противоположной стороны, на уровне Солнца.Летящий купидон уносил рассудок Роланда и парил над землями Франции, осажденной неверными, над морем, безнаказанно бороздимом галерами сарацин, ибо отважнейший из рыцарей Христианского мира очутился в тумане безумия.
Силазаканчивала ряд. Я зажмурил глаза. Мое сердце не в состоянии было выдержать зрелище, как этот образец рыцарственности превращается в слепой теллурический взрыв, подобный тайфуну или землетрясению. Как прежде орды мусульман были поставлены на колени Дюрандалем, так ныне палица Роланда, вращаясь, разила кровожадных зверей, которые, воспользовавшись запустением от войн, мигрировали из Африки к берегам Прованса и Каталонии; покров из кошачьих шкур, желтых, полосатых и пятнистых, готов был укрыть поля, ныне ставшие пустыней, где прошел обезумевший Роланд: ни свирепый лев, ни гибкий тиф, ни хитрый леопард не избежали бойни. За этим настал бы черед слонов, носорогов, гиппопотамов: слой толстых шкур скоро должен был покрыть разбитую, иссушенную Европу.
Стальной палец рассказчика обозначил параграф, точнее, начал расшифровывать нижний ряд карт таро, начиная слева. Я видел (и слышал) треск дубов, вырываемых безумцем с корнем на Пятерке Палиц,я пожалел о бездействии Дюрандаля, забытого в Семерке Мечей,и я оплакивал гибель усилий и ценностей в Пятерке Монет(добавленной, по случаю, на пустующее место).
Картой, положенной им в центре, оказалась Луна.Холодные лучи освещают темную Землю. Нимфа с безумным взором поднимает свои руки к серебряному небесному серпу, как будто играя на арфе. Порванная тетива свисала с ее лука: Луна – побежденная планета, а воительница Земля – пленница Луны. Роланд несся над Землей, пустынной, как лунный пейзаж.
Карта Глупец (Шут),немедленно предъявленная затем, еще более красноречиво говорила о случившемся. Теперь, когда был уже развязан величайший узел ярости, держа палицу на плече, подобно рыбацкому веслу, весь кожа да кости, оборванный, с головой, полной перьев и всякой другой всячины – каштановой скорлупы, шипов столистной розы, червей, сосущих его истощенный мозг, грибов, лишайников, чернильных орехов, чашелистика, – Роланд нагрянул в хаотическую гущу вещей, центр карточного квадрата и мира, точку пересечения всех порядков.
Его разум? Тройка Кубковнапомнила нам, что тот находился в фиале, хранимом в Лолине Утраченных Рассудков, но поскольку карта изображала между двумя вертикально поставленными кубками третий – перевернутый, казалось возможным, что он вообще не сохранился.
Две последние карты ряда находились уже на столе. Первая была Правосудие,она встречалась нам ранее, увенчанная фризом со скачущим воином – знак, что рыцари Карла Великого следовали за Роландом, наблюдали за ним, не оставляя надежды вернуть его меч на службу Разуму и Справедливости. Была ли эта белокурая судия с мечом и весами образом Рассудка? Была ли она Смыслом рассказа, скрывающимся под объединенным Смыслом разбросанных карт таро? Значило ли это, что как бы ни метался Роланд, пришел его последний час, когда его схватили, связали и втолкнули ему в глотку разум, который он утратил?
На последней карте мы смотрели на паладина, подвешенного за ногу, подобно Повешенному.Но вот лицо его стало безмятежным, а лучистый взгляд – яснее, чем тогда, когда он пользовался своим угасшим разумом. Что сказал он? Он сказал: «Оставьте меня. Я совершил полный круг, и я постиг. Мир необходимо читать вспять. Все ясно».
Повесть об Астольфо на луне
О безумии Роланда я желал бы собрать поболее свидетельств, в особенности свидетельства того, кто сделал его исцеление своим долгом, испытанием своей искусности, своей отваги. Я желал бы, чтобы он, Астольфо, был среди нас. Среди тех из наших гостей, кто еще не рассказал ничего, был юноша небольшого роста, легкий, как наездник или эльф. Время от времени он вскакивал, кружась на месте и трясясь от сдерживаемого смеха, как будто его и наша немота служили ему бесподобным источником веселья. Наблюдая за ним, я понял, что он вполне может быть искомым английским рыцарем, и я недвусмысленно предложил ему поделиться своей историей, вынув из колоды фигуру, казалось, наиболее походившую на него: веселого, поднявшего коня на дыбы Рыцаря Палиц.Наш маленький улыбчивый компаньон протянул руку, но вместо того, чтобы взять карту, запустил ее в воздух легким щелчком пальцев. Она вспорхнула, как лист на ветру, и упокоилась на столе, ближе к основанию квадрата.
Теперь в центре мозаики не оставалось открытых окон; лишь несколько карт все еще пребывало вне игры.
Английский рыцарь поднял Туза Мечей(я узнал Дюрандаль Роланда, праздно висящий на дереве), передвинул его ближе к Императору(сходство его с мудрым, белобородым Карлом Великим, сидящим на троне, было несомненно), как будто готовился начать свой рассказ с вертикальной колонки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Правда пробилась в сознание Роланда: во влажных глубинах женственного леса расположен храм Эроса, где важны иные доблести, не те, что добыты его Дюрандалем. Возлюбленный Анжелики был не блестящим предводителем воинства, но светским юношей, стройным, застенчивым, как девушка; его фигура оказалась на следующей карте, Паже Палиц.
Но куда исчезли наши любовники? Какой бы путь не избрали они, субстанция, из которой они были созданы, слишком хрупка и неуловима, чтобы позволить стальным рукам паладина схватить их. Когда же Роланд утратил свои иллюзии и надежды, он схватился за меч, вдел ноги в стремена, звякнул шпорами, затем что-то в нем сломалось, разбилось, взорвалось, расплавилось: внезапно свет его разума погас; он остался во мраке.
Теперь мост из карт, переброшенный через квадрат, достиг противоположной стороны, на уровне Солнца.Летящий купидон уносил рассудок Роланда и парил над землями Франции, осажденной неверными, над морем, безнаказанно бороздимом галерами сарацин, ибо отважнейший из рыцарей Христианского мира очутился в тумане безумия.
Силазаканчивала ряд. Я зажмурил глаза. Мое сердце не в состоянии было выдержать зрелище, как этот образец рыцарственности превращается в слепой теллурический взрыв, подобный тайфуну или землетрясению. Как прежде орды мусульман были поставлены на колени Дюрандалем, так ныне палица Роланда, вращаясь, разила кровожадных зверей, которые, воспользовавшись запустением от войн, мигрировали из Африки к берегам Прованса и Каталонии; покров из кошачьих шкур, желтых, полосатых и пятнистых, готов был укрыть поля, ныне ставшие пустыней, где прошел обезумевший Роланд: ни свирепый лев, ни гибкий тиф, ни хитрый леопард не избежали бойни. За этим настал бы черед слонов, носорогов, гиппопотамов: слой толстых шкур скоро должен был покрыть разбитую, иссушенную Европу.
Стальной палец рассказчика обозначил параграф, точнее, начал расшифровывать нижний ряд карт таро, начиная слева. Я видел (и слышал) треск дубов, вырываемых безумцем с корнем на Пятерке Палиц,я пожалел о бездействии Дюрандаля, забытого в Семерке Мечей,и я оплакивал гибель усилий и ценностей в Пятерке Монет(добавленной, по случаю, на пустующее место).
Картой, положенной им в центре, оказалась Луна.Холодные лучи освещают темную Землю. Нимфа с безумным взором поднимает свои руки к серебряному небесному серпу, как будто играя на арфе. Порванная тетива свисала с ее лука: Луна – побежденная планета, а воительница Земля – пленница Луны. Роланд несся над Землей, пустынной, как лунный пейзаж.
Карта Глупец (Шут),немедленно предъявленная затем, еще более красноречиво говорила о случившемся. Теперь, когда был уже развязан величайший узел ярости, держа палицу на плече, подобно рыбацкому веслу, весь кожа да кости, оборванный, с головой, полной перьев и всякой другой всячины – каштановой скорлупы, шипов столистной розы, червей, сосущих его истощенный мозг, грибов, лишайников, чернильных орехов, чашелистика, – Роланд нагрянул в хаотическую гущу вещей, центр карточного квадрата и мира, точку пересечения всех порядков.
Его разум? Тройка Кубковнапомнила нам, что тот находился в фиале, хранимом в Лолине Утраченных Рассудков, но поскольку карта изображала между двумя вертикально поставленными кубками третий – перевернутый, казалось возможным, что он вообще не сохранился.
Две последние карты ряда находились уже на столе. Первая была Правосудие,она встречалась нам ранее, увенчанная фризом со скачущим воином – знак, что рыцари Карла Великого следовали за Роландом, наблюдали за ним, не оставляя надежды вернуть его меч на службу Разуму и Справедливости. Была ли эта белокурая судия с мечом и весами образом Рассудка? Была ли она Смыслом рассказа, скрывающимся под объединенным Смыслом разбросанных карт таро? Значило ли это, что как бы ни метался Роланд, пришел его последний час, когда его схватили, связали и втолкнули ему в глотку разум, который он утратил?
На последней карте мы смотрели на паладина, подвешенного за ногу, подобно Повешенному.Но вот лицо его стало безмятежным, а лучистый взгляд – яснее, чем тогда, когда он пользовался своим угасшим разумом. Что сказал он? Он сказал: «Оставьте меня. Я совершил полный круг, и я постиг. Мир необходимо читать вспять. Все ясно».
Повесть об Астольфо на луне
О безумии Роланда я желал бы собрать поболее свидетельств, в особенности свидетельства того, кто сделал его исцеление своим долгом, испытанием своей искусности, своей отваги. Я желал бы, чтобы он, Астольфо, был среди нас. Среди тех из наших гостей, кто еще не рассказал ничего, был юноша небольшого роста, легкий, как наездник или эльф. Время от времени он вскакивал, кружась на месте и трясясь от сдерживаемого смеха, как будто его и наша немота служили ему бесподобным источником веселья. Наблюдая за ним, я понял, что он вполне может быть искомым английским рыцарем, и я недвусмысленно предложил ему поделиться своей историей, вынув из колоды фигуру, казалось, наиболее походившую на него: веселого, поднявшего коня на дыбы Рыцаря Палиц.Наш маленький улыбчивый компаньон протянул руку, но вместо того, чтобы взять карту, запустил ее в воздух легким щелчком пальцев. Она вспорхнула, как лист на ветру, и упокоилась на столе, ближе к основанию квадрата.
Теперь в центре мозаики не оставалось открытых окон; лишь несколько карт все еще пребывало вне игры.
Английский рыцарь поднял Туза Мечей(я узнал Дюрандаль Роланда, праздно висящий на дереве), передвинул его ближе к Императору(сходство его с мудрым, белобородым Карлом Великим, сидящим на троне, было несомненно), как будто готовился начать свой рассказ с вертикальной колонки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29