Марко все еще продолжал повествовать о своем путешествии, но властитель уже не слушал и перебил его:
– Теперь я сам буду описывать города, а ты мне будешь говорить, существуют ли они на самом деле и такие ли они, как я себе представляю. Начну с города, выступами расположившегося на берегу залива, имеющего форму полумесяца и обдуваемого сирокко. Я расскажу о некоторых его достопримечательностях: в нем есть стеклянный бассейн высотой с колокольню, служащий для наблюдения за летающими рыбами, по движениям в воде и прыжкам которых определяют различные предзнаменования; пальма, листья которой, как арфа, играют на ветру; площадь, вокруг которой подковой расположен мраморный стол с мраморной скатертью и с мраморными яствами и напитками.
– Ты невнимателен, повелитель. Ты перебил меня как раз в тот момент, когда я рассказывал именно об этом городе.
– Он известен тебе? Где он? Как он называется?
– У него нет названия, и он нигде не находится. Еще раз напомню, зачем я его описывал: из числа воображаемых городов необходимо исключить те, составные части которых нагромождаются без всякой связи между собой. Существуют города, похожие на мечту, а мечтать можно обо всем, на что способно воображение, но самая удивительная мечта заключается в ребусе, скрывающем желанное и его противоположность – страх. Города, как и мечты, состоят из желаний и страхов, даже если выражение этого скрыто, их правила абсурдны, а их перспективы обманчивы: за всякой вещью скрывается другая.
– У меня нет ни желаний, ни страхов, – заявил хан, – а мои мечты зависят от моего пожелания или от случая.
– Считается, что города – это тоже плод желания или случая, но ни того ни другого недостаточно, чтобы их стены устояли. Наслаждение получаешь не от семи или семидесяти семи достопримечательностей города, а от того ответа, который он может дать на заданный тобой вопрос.
– Или на вопрос, который он сам тебе задаст, заставляя отвечать, словно Фивы устами Сфинкса.
Города и желания. 5
После семи дней и семи ночей пути путешественник прибывает в Зобеиду, белый подлунный город с улицами, запутанными, словно клубок ниток. Вот что рассказывают о том, как возникла Зобеида. Однажды мужчины разных национальностей увидели один и тот же сон: нагая женщина с длинными волосами бежала вечером по незнакомому прекрасному городу. Во сне они стали ее преследовать. Наконец она скрылась от них. Проснувшись, они направились на поиски этого города, а не найдя его, собрались вместе и решили построить точно такой же, как тот, который они видели во сне. Его улицы прокладывались по тому же пути, по которому каждый во сне преследовал женщину, а в том месте, где он ее потерял, стены были воздвигнуты такими высокими, чтобы она больше не смогла убежать.
Так вырос город Зобеида, в котором они остались жить в ожидании того, что сон станет явью. Но никто из них ни во сне, ни наяву больше не увидел той женщины. По этим улицам они ходили, надеясь на то, что чудо повторится. Но творение их рук утратило всякую связь со сном, который к тому же давно был ими позабыт.
Из других стран сюда приехали другие люди, которые тоже видели подобный сон и признали в городе Зобеиде место, похожее на то, что они видели во сне, и они принялись переставлять местами аркады, лестницы, дабы они больше соответствовали виденному во сне.
Самые первые так и не смогли понять, что именно привлекло этих людей в Зобеиду, колдовской и желанный город.
Города и знаки. 4
Ни один из языков, с которыми встречается путешественник в далеких странах, не может сравниться с тем, на котором говорят в городе Ипазии. В Ипазию я вошел утром; магнолиевый сад отражался в водах лагуны, и я шел посреди зарослей, уверенный, что увижу купающихся молодых и красивых женщин, но вместо этого я увидел, как крабы пожирали глаза самоубийц с камнями на шее и с волосами, в которых запутались зеленые водоросли.
Это зрелище было настолько отвратительным, что я решил воззвать к справедливости султана. Поднявшись по красивейшей лестнице самого высокого дворца, я прошел через шесть внутренних двориков с фонтанами. Центральный зал дворца был перекрыт решетками, а каторжники, ноги которых были закованы в черные цепи, таскали из подземелья базальтовые глыбы.
Мне оставалось лишь попытаться найти ответ на свои вопросы у философов. Я прошел в большую библиотеку и затерялся среди стеллажей, уставленных пергаментными свитками. Следуя списку исчезнувших алфавитов, через лестницы и переходы я стал продвигаться по ее залам. В самой дальней комнате с папирусами, в облаке дыма я увидел бессмысленные глаза подростка, растянувшегося на циновке и курившего трубку с опиумом.
– Где я могу найти мудреца?
Курильщик указал мне на окно. За ним находился сад с игрушками для детей: кеглями, качелями, волчком. Философ сидел на траве. Он сказал:
– Язык состоит из знаков.
Я понял, что должен освободиться от образов, до сих пор обозначавших для меня определенные предметы, и что только тогда я смогу понять язык Ипазии.
И вот теперь мне достаточно услышать ржание лошадей и щелканье кнута, чтобы меня охватила сладостная дрожь: в Ипазии для того, чтобы увидеть красивых женщин, нужно побывать на конюшне или в манеже, где они с обнаженными бедрами садятся на лошадей; на ногах у них одни лишь гетры, и как только чужестранец приблизится к ним, они тотчас же валят его на сено и крепко прижимают к своей груди.
А когда моя душа возжаждет такой духовной пиши, как музыка, я знаю, что мне нужно идти на кладбище, где в могилах лежат музыканты, а от одного надгробия до другого долетают трели флейты и аккорды арфы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27