Но как раз на ту пору король куда-то отлучился и при ней не было никого; тогда схватила злая женщина королеву за голову, а дочка взяла её за ноги, они подняли её с постели и бросили через окошко в реку, протекавшую около самого замка. Потом мачеха положила в постель свою уродливую дочь и укрыла её с головой одеялом.
Воротился король, и захотелось ему поговорить с женой, но старуха закричала:
– Тише, тише, сейчас нельзя, она лежит в сильной испарине, нынче её надо оставить в покое.
Король, не подозревая ничего дурного, пришёл только на другое утро, и когда он заговорил с женой, то при каждом слове выскакивала у неё изо рта жаба, а прежде, бывало, падал червонец. Тогда король спросил, что это значит, и старуха объяснила, что это у неё, дескать, от сильной испарины и что это скоро пройдёт.
А в ночи увидал поварёнок, как приплыла по водосточной канаве какая-то утка и спросила:
Король, как ты поживаешь?
Бодрствуешь иль почиваешь?
Но когда он ей ничего не ответил, утка спросила:
А как мои гости, сидят?
Ответил ей поварёнок:
Нет, они крепко спят.
Стала она тогда спрашивать:
А как родимый сыночек?
И ответил поварёнок:
Он спит себе в люльке всю ночку.
И обернулась тогда утка королевой и вошла в замок, покормила ребёнка, покачала его в колыбельке, укрыла его и опять уплыла по канаве. Так являлась она подряд две ночи, а на третью сказала поварёнку:
– Ступай и скажи королю, чтоб он взял свой меч и трижды взмахнул им надо мной на пороге.
Побежал поварёнок и рассказал о том королю. Явился король и трижды взмахнул мечом над привидением; и только взмахнул в третий раз, вдруг видит – стоит перед ним его жена, жива, здорова и невредима, как была прежде.
И был король в великой радости, но продержал королеву в потайной комнате до воскресенья, когда должны были крестить ребёнка. А когда его окрестили, король спросил у старухи:
– Как должно поступить с человеком, который стаскивает кого-нибудь с постели и бросает его в воду?
– Никак иначе, – ответила старуха, – как посадить такого злодея в бочку, утыканную гвоздями, и скатить её с горы в реку.
И сказал король:
– Ты сама себе вынесла приговор.
И он велел принести бочку, утыканную гвоздями, и посадить в неё старуху с дочкой. Забили бочку наглухо и спустили с горы, и покатилась она прямо в реку.
14. Три пряхи
Жила-была девушка, ленивица да прясть не охотница; и что ей мать ни говорила, а заставить её работать никак не могла.
Вот, наконец, у матери терпенья не стало, разгневалась она и побила свою дочь, а та и разревелась вовсю. А как раз в это время проезжала мимо королева; услыхала она плач, велела остановить карету, вошла в дом и спрашивает у матери, за что та бьёт свою дочь так, что слышен крик даже на улице.
Стыдно было женщине рассказывать, что дочка у ней такая ленивая, и она сказала:
– Да вот никак не могу оторвать её от прялки, у неё всё охота прясть да прясть, а мне-то, по бедности, откуда достать столько льна?
И сказала королева:
– Нет для меня ничего приятней, как слышать, когда прядут, и нет ничего мне милее, когда жужжат веретёна. Отдайте мне дочь свою в замок, льна у меня достаточно, и пусть себе прядёт, сколько ей вздумается.
Мать была этому рада, и королева забрала девушку с собой. Вот прибыли они в замок, повела королева её наверх и показала три светёлки, а набиты они были сверху донизу самым отборным льном.
– Вот этот лён ты мне и перепряди, – сказала она. Коль управишься с этой работой, я выдам тебя замуж за старшего своего сына. Я не посмотрю на то, что ты девушка бедная, твоё усердие будет вместо приданого.
Испугалась девушка: ведь она не могла перепрясть столько льна, даже если бы сидела над пряжей каждый день с утра и до вечера целых триста лет.
Осталась она одна и стала плакать и просидела так, сложа руки, целых три дня. А на третий день пришла королева и, увидев, что девушка ничего не напряла, удивилась, но та ей объяснила, что не могла начать работать, тоскуя по материнскому дому. Королева этим объяснением удовлетворилась, но, уходя, сказала:
– Ну, завтра, смотри, за работу принимайся.
И осталась девушка опять одна, и, не зная, что ей начать, что и придумать, подошла в горе к окошку. Она увидела, что идут три женщины: и была у одной из них ступня широкая, а у другой такая толстая нижняя губа, что прямо вся к подбородку свисала, а у третьей был широкий большой палец.
Остановились они у окошка, посмотрели наверх и спросили девушку, чего ей не хватает. Она стала жаловаться на своё горе; и вот предложили они ей помочь и сказали:
– Если ты пригласишь нас на свадьбу и нас стыдиться не будешь, а станешь называть нас своими тётушками и к себе за стол посадишь, то мы весь лён тебе перепрядем, и сделаем это быстро.
– Я буду очень рада, – ответила она, – входите и принимайтесь скорей за работу.
Она впустила трёх диковинных женщин и освободила для них место в первой светёлке. Они сели и начали прясть. Одна тянула нитку и вертела колесо, другая её смачивала, а третья сучила и пальцем о стол постукивала, – и падал ворох пряжи наземь, и была пряжа самой тонкой работы. Девушка скрывала от королевы этих трёх прях, и когда та приходила, показывала ей целый ворох готовой пряжи, и похвалам королевы не было конца. Когда в первой комнате льна уже не хватило, они перешли во вторую, наконец – в третью, а вскоре и в этой льна больше не хватило.
Потом три женщины попрощались и напомнили девушке:
– Смотри же, не забудь, что нам обещала; и будет тебе счастье!
Девушка показала королеве пустые комнаты и большую груду пряжи, и та стала готовить ей свадьбу; и радовался жених, что женится на такой искусной и прилежной девушке, и всячески её расхваливал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37