Так что поторапливайся. Он сейчас в доме у Зеведея. Пошли!
Но Нафанаил все еще колебался.
– Ты берешь меня за горло, Филипп – сказал он наконец – Но учти, если я окажусь в затруднительном положении, то и другим не поздоровится. А крещения не приму, что бы там ни было.
– Хорошо, хорошо, – ответил Филипп. – Вместе будем расхлебывать, как же иначе, я ведь еще с ума не сошел. Будь по-твоему. Пошли!
– Ну что ж, с Богом!
Он запер дверь, спрятал ключ на груди и в обнимку с Филиппом направился к дому почтенного Зеведея.
Иисус сидел и грелся вместе с учениками у пылающего очага. Почтенная Саломея ходила туда-сюда, не помня себя от радости, все болезни ее как рукой сняло. Она накрыла на стол и все не могла наглядеться на сыновей, с радостью прислуживая святому человеку, который нес Царство. Небесное. Иоанн нагнулся и тайком сказал что-то матери, указав взглядом на учеников, которые продолжал» дрожать от холода в летних льняных одеждах. Мать улыбнулась, пошла во внутренние покои, открыла ларь, достала оттуда шерстяные одежды и торопливо, пока не пришел старик, раздала их ученикам. Самый плотный плащ, из белоснежной шерсти, она с нежностью набросила на плечи Иисусу. Тот повернулся к ней, улыбнулся и сказал:
– Благословенна да будешь ты, матушка Саломея. Заботиться о теле – должно и справедливо, ибо оно словно верблюд, верхом на котором душа минует пустыню. Так проявим же заботу о нем, дабы выдержало оно все испытания.
Почтенный Зеведей вошел в дом, посмотрел на нежданных гостей, пробурчал вполголоса приветствие и уселся в углу. Не нравились ему эти заговорщики – так он их называл, – которые явились незваными и захватили его дом. А его не в меру хлебосольная жена еще и стол им накрыла! Будь проклят час, когда появился этот помешанный: мало того, что забрал обоих его сыновей, так вдобавок приходится еде ежедневно ссориться с глупой женой, которая встала на сторону детей. Они, видите ли, правильно поступили: помешанный есть истинный пророк, он станет царем, прогонит римлян и воссядет на престоле Израиля, и тогда по правую руку от него будет стоять Иоанн, а по левую – Иаков, вельможи высокопоставленные, не рыбаки да лодочники, но высокопоставленные, могущественные вельможи, а здесь, на воде, они только жизнь свою загубят! Такой и тому подобный вздор несла денно и нощно глупая женщина, кричала и топала ногами, Зеведей же то бранился и крушил все, что под руку попадется, то убирался вон из дому и бродил по берегу, словно неприкаянный, а в последнее время ударился в запой. И вот тебе на, все эти заговорщики заявились сегодня вечером к нему в дом, девять огромных ртов, да еще притащили с собой неустанную в трудах любовных Магдалину, уселись вокруг стола и даже не соизволили повернуться к нему – хозяину! – чтобы испросить позволения… Вот до чего мы дошли! На этих вот дармоедов, получается, трудились столько лет и он, и предки его?! Зло взяло Зеведея, он вскочил с места и закричал:
– Послушайте-ка, добры молодцы, чей это дом – ваш или мой?! Дважды два – четыре! Отвечайте!
– Божий, – ответил Петр, который к тому времени уже осушил несколько чаш и теперь пребывал в приподнятом настроении. – Божий, почтенный Зеведей. Разве ты не слыхал новости: нет больше моего и твоего – все теперь Божье!
– Закон Моисея – начал было, Зеведей, но Петр прервал его:
– Что ты говоришь? Закон Моисея? Нет его, нет его больше, почтенный Зеведей, – был да миновал. Теперь у нас закон Сына Человеческого, понятно? Все мы теперь братья! Души наши стали шире, а с ними стал шире и закон, который принял в объятия свои всех людей! Вся земля стала Землей Обетованной! Нет больше границ! Я, почтенный Зеведей, отправлюсь провозглашать народам слово Божье. Я дойду до Рима – да, не смейся! – схвачу императора за горло, швырну наземь, а сам усядусь на его престоле – а ты как думал?! Ведь сказал Учитель: мы больше не рыбаки, ловящие рыбу, как ты, но рыбаки, ловящие души людские. Так что советую тебе для твоей же пользы: старайся ублажить нас! Тащи сюда побольше вина и еды, потому что наступит день, когда мы станем высокопоставленными вельможами. Поторапливайся! За ломоть черствого хлеба послезавтра я отплачу тебе целой печью свежей выпечки, да какой выпечки – бессмертной: будешь лакомиться да лакомиться, а она все не кончается!
– Вижу, быть тебе повешенным вниз головой, злополучный! – прорычал Зеведей, которого слова Петра мало-помалу вгоняли в страх, и снова забился в угол.
«Лучше попридержать язык за зубами, – подумал он. – Неизвестно, чем все это кончится. Мир постоянно вертится, не исключено, что в один прекрасный день эти болваны… Лучше оставить это про запас, – может, пригодится!»
Ученики посмеивались в усы: они знали, что Петр был навеселе и потому шутил, но тайком и сами подумывали о том же, хотя не захмелели еще настолько, чтобы высказаться вслух. Знатность и почет, шелковые одежды, золотые перстни, обильные яства – вот что такое Царство Небесное! Да еще чувствовать, что мир у тебя, под твоими еврейскими ногами.
Почтенный Зеведей пропустил стакан, набрался духу и сказал:
– А ты что ж молчишь, Учитель? Раздул пожар, а сам спрятался в ручей да прохлаждаешься? Скажи, ради твоего Бога, могу ли я смотреть, как мое добро идет прахом, и не сокрушаться при этом?
– Почтенный Зеведей, – ответил Иисус. – Был однажды некий человек, весьма богатый. Собрал он урожай зерна, винограда, маслин, наполнил всем этим бочки, сытно поел, улегся поудобнее во дворе и сказал:
«Всякого добра у тебя вдоволь, душа, так ешь, пей да радуйся!» И только сказал он это, раздался глас с небес:
«Везрассудный ты, безрассудный!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168