- Ты? - не поверил ему Миша. - Какую?
Генка сказал про пэтэу и свои планы на будущее.
- Дело, конечно, твое, - пожал кожаными плечами вожатый. - Но, отказываясь от съемок, ты много теряешь. А развитие у тебя и так не очень чтобы. И интересов, как я понял, никаких...
В заключение Миша отправил его в столовую лагеря - накрывать для отряда столы...
И Генка, привыкать, что ли, накрывал, но вины за собой совершенно не чувствовал. - А насчет интересов?.. Если Калачев молчит, это еще не значит, что ему нечего сказать. Интерес у него был и есть. К чему? Да хотя бы к "ченджу". Тем, кто не знает, что это такое, он может сказать: "чендж" в переводе с английского - обмен...
Как некоторые его сверстники, забывая про сон и еду, занимаются разведением рыбок в аквариуме или до истощения сердечной мышцы гоняют по льду шайбу, так и Генка не мог нормально жить, если он не обменивался. Предположим, утром он уходил в школу в одной шапке, а возвращался в другой. Не важно, что его была новей и подороже. Важно, что эта ему нравилась больше той. Случалось, посреди зимы менял шарф ручной вязки на шикарные плавки, а весной выменивал их на перчатки с меховой подкладкой. Были, конечно, и примеры обратного порядка, когда кто-то из рук Генки взамен своей вещи получал товар не самого высокого качества или совсем не по сезону. Но Генка ли был инициатором "ченджа" или кто-то другой, во всех случаях виноватым признавался он. Уж больно порочной казалась всем его внешность...
Сначала "ченджем" он занимался только в своей школе. Но после нескольких проработок на совете отряда и в кабинете директора перенес эту свою деятельность за пределы. Страсть чем-то разнообразить жизнь крутила его мысли, как колесики, в одном направлении. Допустим, на Новый год родители подарили ему югославские кроссовки. А он в тот момент хотел иметь портфель типа "пресс-атташе". И вот, узнавая, что почем, начинал ходить по промтоварным, комиссионным магазинам, заглядывал и в "Березку"...
Со временем Калачев стал авторитетной личностью в своем микрорайоне. Все подростки, одержимые той же страстью, что и он, знали: носатика Генку посреди ночи разбуди, он, не задумываясь, скажет, что сейчас в ходу: вельвет в крупный или мелкий рубчик, Дюма или Морис Дрюон, сколько что стоит в переводе на советские рубли, болгарские левы, японские иены и т.д.
Дома Генкину страсть к "ченджам" всякими способами заглушали. Строгий папа Витя сколько раз предупреждающе заносил над ним свою руку. Случалось, и опускал. Не помогало. Мама Люда после каждого сигнала из школы или детской комнаты милиции плакала от стыда. "В кого ты такой коммерсант?!" допытывалась она, держа сына за уши, чтоб глаза в сторону не уводил. А Генка не знал, что сказать. Может, это в нем кровь какого-то неведомого ему предка говорит. Может, это у него какая-то неизвестная науке болезнь. Откуда ему знать? Но точно, что не в родителей пошел. Мама Люда в справочном бюро работает, по "09" отвечает. Какая там, елки-моталки, коммерция? Папа Витя в узле связи установкой телефонов заведует. Мог бы получать "в лапу". Не получает. Кто-кто, а дети про своих отцов все знают. Даже больше, чем те думают... Но и другого Генка не понимал: за что ему дома по шее дают и в школе как на прокаженного смотрят? Он не вор и не грабитель. Только обмен признает.
В лагере Генка у одного рыжего мальчишки из их отряда (по фамилии Белый) увидел симпатичный приемничек с наушниками, между прочим, отечественного производства и недорогой. Увидев, сразу стал сам не свой: давно мечтал иметь с наушниками, намекал родителям, чтоб к дню рождения купили такой, да они, как всегда, не поняли. Тут же побежал в камеру хранения, достал из рюкзака шикарный купальный халат производства Индии (мама Люда загодя подарила к дню рождения) и футболку с верблюдом на груди производства США (сам выменял за двести метров японской лески). Белый, скривившись, тер пальцами, мял халат - только что не брал на зуб. Усомнился, что из чистого хлопка.
- Сам ты из синтетики! - беззлобно возразил ему Генка.
- Вот если бы у тебя был "Декамерон", - помечтал Белый, большой книголюб. - Тогда бы я еще подумал...
- А "Золотой осел" годится?
- Тоже неплохая вещь, - подумав, ответил рыжий.
"Золотого осла" у Генки в помине не было. И не читал он эту книгу, а только слышал, что она про любовь и со всякими там картинками. Он видел "Осла" у кого-то в лагере. Ног не пожалел, нашел хозяина. Им оказался бывший пионер, ныне десятиклассник Гусаков, которому, кстати, досталась та самая роль в короткометражке, что вожатый Миша предлагал Калачеву. Гусаков согласен был уступить "Золотого осла", но взамен ему хотелось иметь кассету с "Бони М" на одной стороне и "Машиной времени" на другой... Три дня Генка не ел, не пил, занимался "ченджем". Наконец достиг своей цели: приемник с наушниками принадлежал ему!
Но это был первый случай, когда он не обрадовался обмену. Приемник, хорошенький на вид, еле-еле работал.
- Почему не предупредил, что батарейки старые? - напустился он на Белого, когда они остались в палате вдвоем.
Рыжий, сидя у окна, читал (вернее, картинки рассматривал) "Золотого осла". Калачев отравлял ему все удовольствие.
- Не приставай! - окрысился он. - Я же не с тобой, а с Гусаковым обменивался!
Знал, хмырь, что говорить: только обмен состоялся, десятиклассничка увезли в город с воспалением среднего уха.
- Обязан был меня предупредить!
- Мелочный ты, Калачев!.. Из-за каких-то батареек...
Тут в палату вошел вожатый Миша с кинокамерой в руке.
- Ты не заменишь Гусакова? - спросил он рыжего. - У нас сегодня съемка.
- Горло болит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10