Кроме того, брат знал, как обращаться с людьми, – он умел понравиться и мог подружиться с кем угодно. Но я вовсе не собиралась спускать ему все с рук только потому, что он еще ребенок. Впрочем, сейчас все было немного по-другому. Он не пытался извлечь пользу, а искренне боялся, что я расстроюсь. Ёшио казался грустным и озабоченным.
– Ну, хорошо. Откуда ты это знаешь? Тебе Рюичиро сказал?
– Сакуми, извини, что я вообще об этом заговорил… Ты только не расстраивайся, ладно?
– Да я не расстраиваюсь… – Я помолчала. – Это вон когда было – никто уже и не помнит. К тому же, скорее всего именно Маю так захотела. Дети ей были совсем ни к чему. За исключением тебя она вообще детей не очень любила. Думаю, потому, что сама так и осталась ребенком на всю жизнь. Хотя странно, что она ничего мне про это не рассказывала. А потом умерла… Но самое странное не это, а то, что они с Рюичиро занимались сексом. Это как-то слишком обычно, что ли… Слишком «как у всех». Тебе так не кажется?
Видимо, брат ожидал какой-то другой реакции. Он удивленно посмотрел на меня и сказал:
– Не знаю. Так, значит, ты не расстраиваешься?
Вместо ответа я спросила:
– Скажи, Ёшио. Ты ведь очень любил Маю, правда?
Нет ничего удивительного в том, что нежная и женственная Маю нравилась маленькому карапузу Ёшио гораздо больше, чем наша Шива-подобная мама или я с моими мальчишескими замашками. Брат с детства любил женщин, и, наблюдая за ним, я часто думала, что, когда он вырастет, у него будет немало проблем именно из-за них.
Находясь рядом с Маю, я чувствовала примерно то же, что и брат, с той только разницей, что я довольно быстро научилась противостоять ее очарованию. Маю принадлежала к тому типу женщин, которые старательно завлекают мужчин, пока те, сами того не замечая, не увязают по уши в этом стоячем болоте под названием «совместная жизнь» и уже не могут никуда убежать. Эти женщины живут по строго установленным правилам, и стоит всего лишь один раз связаться с ними, и шансов вырваться из липкой паутины, которой они молниеносно опутывают тебя, уже не остается. Разумеется, что в такой ситуации, когда ты спутан по рукам и ногам, просто невозможно быть счастливым. У тебя не остается альтернативной реальности, в которой можно бы попробовать найти хоть какое-то подобие счастья… Маю не понимала, не знала себя. В ней было что-то настолько темное, что временами мне становилось страшно, и я благодарила бога, что он не создал меня мужчиной.
Женщины терпеть не могли Маю за ее притягательное очарование, поэтому у нее никогда не было подруг. Только друзья и приятели – сплошь мужского пола. Она была королевой своей маленькой вселенной. Это было ее убежище, куда она подсознательно стремилась в попытке избежать жестокостей и обид, которые таил в себе большой мир.
Конечно, я тоже хороша – живу с человеком, который не устоял перед чарами Маю, но я лучше, чем кто-либо, знала, что устоять было практически невозможно. Маю всегда добивалась своего, и, может быть, Рюичиро полюбил ее именно за эту упорность и настойчивость.
– Так откуда ты знаешь про эти аборты? Ты мне так и не ответил.
– Мне снова приснился сон, – сказал брат. – Но при этом это был не сон. Ты мне веришь?
– Ёшио, я всегда тебе верю. Так что ты можешь расслабиться и перестать меня об этом спрашивать.
– В общем, я встретился с Маю.
Ёшио рассказал мне, что вначале он оказался в каком-то незнакомом месте: там был длинный коридор, увешанный цветочными гирляндами и заставленный вазами. По обе стороны коридора тянулись ряды дверей. Двери были занавешены цветными полотнищами – для каждой двери свой цвет. На стенах висели плакаты и афиши. Брат сказал, что ему показалось, будто он находится в отгороженной части какого-то просторного помещения.
Я знала это место – закулисье театра, где тогда работала Маю. Это было как раз то время, когда они съехались с Рюичиро. Она сыграла всего в одном спектакле, но получила прекрасные отзывы от критиков. Пожалуй, лучшие за всю свою карьеру. Коридор с дверьми – это, скорее всего, гримерные позади сцены.
В коридоре было шумно, туда-сюда сновали люди. Двери открывались и закрывались. На одной из дверей Ёшио заметил табличку с именем Маю. Он откинул занавеску и толкнул дверь.
В комнатушке все было вверх дном. Посреди этого беспорядка на маленькой круглой табуретке сидела Маю. Ее волосы были забраны на затылке в хвост, на лице – густой слой белил. Она отражалась в большом – во всю стену – зеркале, обрамленном электрическими лампочками.
Ёшио сказал, что на Маю было надето что-то золотистое. Я сразу вспомнила этот костюм – в спектакле сестра исполняла роль богини милосердия Каннон, и золотой костюм богини был сшит каким-то известным модельером. Это одеяние и вправду выглядело впечатляюще!
Брат страшно обрадовался, увидев Маю. Он едва удержался, чтобы не обнять ее, – что-то подсказывало ему, что этого делать не стоит. К тому же его немного пугало мертвенно белое из-за грима лицо. Как у привидения. Все происходило во сне, но Ёшио прекрасно знал, что на самом-то деле Маю давно умерла.
– Ёшио, малыш. Садись скорее, – ласково сказала Маю.
Ёшио послушно сел, не сводя с нее глаз. В своем золотом костюме она сияла перед ним и казалась живее живой.
– Знаешь, у меня были два ребеночка. Но они так и не родились, – сказала она.
Ёшио не совсем понял, о чем она говорит.
– Это единственное, о чем я теперь жалею. Пожалуйста, скажи об этом Сакуми. И еще скажи ей спасибо за то, что вы вспоминали меня, когда были на Сайпане. В этих чудесных джунглях. Было что-то еще… Ах да. Наверное, ей будет интересно узнать, что первый иероглиф ее имени вовсе не означает «молодая луна», как она всегда думала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123