Муж Мэри работал школьным учителем. Они растили двух сыновей и были самой обычной семьей. Как-то раз Мэри поехала в школу, чтобы встретить мужа после работы, но по дороге попала в аварию – в нее врезалась машина, водитель которой заснул за рулем. Женщина получила тяжелые ранения, но, по свидетельству врачей, головной мозг не пострадал. Однако, когда через два месяца Мэри выписали из больницы, она вдруг обратила внимание на то, что к воспоминаниям из ее собственной жизни добавились воспоминания из жизни совершенно незнакомого ей человека. Это оказались воспоминания Мэри Сонтон из штата Огайо, которая скончалась от пневмонии в возрасте семнадцати лет. Мэри Гектор помнила множество деталей из жизни Мэри Сонтон, например имя матери или название той школы, в которой девушка училась. Напуганная женщина посоветовалась с мужем. Ее рассказ о «второй памяти» был настолько убедительным, что муж решил начать расследование, в результате которого выяснилось, что в городе Колумбус в штате Огайо действительно некоторое время назад жила девушка по имени Мэри Сонтон. Она умерла от пневмонии за три года до того, как с домохозяйкой из Техаса произошла известная авария. Люди с «двойной памятью» – большая редкость, однако случай Мэри Гектор остается самым загадочным. Единственное, что связывает двух женщин, – имя. Обеих зовут Мэри. Но этого явно недостаточно, чтобы объяснить природу столь странного явления.

– Да, действительно очень интересно, – сказал я.
– Вот видишь! – довольно сказал Ёшио.
Я закрыла книгу, встала с пола и пошла к двери.
– Ну ладно. Не буду тебе мешать. – С этими словами я вышла в коридор. Мальчик был в полном порядке, и особых причин для беспокойства я не видела.
Как всегда зимой, в коридоре веяло холодом, в каждом уголке таился запах ночи. Метра за два до моей комнаты в стене было окно. Мне почудилось, что вместе с моим лицом в черном стекле отразилось все то, что я когда-то помнила, но забыла…
В эту ночь мне приснился странный сон.
Я сидела на скамейке и смотрела на раскинувшийся передо мной необычный пейзаж. Болезненно голубое, желеобразное и какое-то очень далекое небо. Мне казалось, будто меня вот-вот утянет наверх, в голубую дыру. Небо наползало из какой-то невидимой глазу точки зенита и давило на горизонт студенистой массой. Над сухой землей слегка дрожал сухой воздух. Повсюду виднелись небольшие строения, которые из-за необъятности пространства смахивали на детский конструктор.
Я никогда прежде не бывала в этом месте. Ландшафт мне не нравился, он действовал на нервы. Тем не менее, откинувшись на спинку скамьи, я продолжала смотреть прямо перед собой, обдуваемая пыльным ветерком. Рядом со мной на скамье сидела женщина. Мы были с ней хорошо знакомы.
Может быть, это Техас?
Вряд ли. Это место – нигде. Его нет. Просто огромное небо и высохшая земля. Место, где сон встречается со сном. Там всегда дует сладковатый сухой ветер.
– Мэри, расскажи о своих воспоминаниях. Мне действительно очень интересно, – обратилась я к голубоглазой женщине, сидевшей рядом. Ее глаза были того же цвета, что и небо, и этого цвета было слишком много. Мне стало грустно. Может, его так много для того, чтобы с лихвой хватило на двоих?… Море памяти. Волны прошлого с шумом набегают на берег – все утопает в этом цвете.
– Я не могу вспомнить, каким было то «я», которое действительно я. Глупо, правда? – низким голосом сказала Мэри, грустно улыбнувшись. От уголков ее глаз побежали морщинки. – Иногда, когда я готовлю на кухне ужин или просто любуюсь закатом, меня вдруг охватывает печаль… словно сердце внезапно до краев наполняется грустью. И тогда я думаю, что, наверное, это оживает во мне память другой Мэри. Ее воспоминания постепенно растворяются в моей теперешней жизни, потому что для меня моя жизнь важнее, чем незнакомая умершая девушка, которую до сих пор что-то удерживает в мире живых. Но хоть она, по странному стечению обстоятельств, словно поселилась внутри меня, я вовсе ее не ненавижу…
– А я даже не знаю, было ли у меня когда-нибудь «я», которое действительно я, – сказала я, глядя куда-то вдаль. – Я понимаю, что если так думать, то с мертвой точки не сдвинешься, но иногда мне ужасно тоскливо, хочется выть и кататься по полу. Я смотрю на звезды, смотрю на младшего брата, и меня захлестывает невыразимая нежность к этому миру, как если бы я вдруг умерла, а потом снова возродилась и увидела все другими глазами.
Мэри молча кивнула. А потом, посмотрев мне прямо в глаза, слегка улыбнулась.
И я вдруг поняла, что женщина, сидящая рядом со мной на скамейке, чувствует смерть гораздо острее, чем я, ведь она хранит память о моменте прощания с жизнью. Что же это должно быть за чувство? Я попыталась себе представить, и мне стало страшно… Перед глазами расстилалось безграничное пространство, его было слишком много… находиться здесь было невозможно, но еще ужаснее было помнить о смерти и знать, что в какой-то момент она снова придет за тобой.
– Да, я тоже иногда чувствую что-то похожее, только… Знаешь, вначале я очень мучилась от этих странных ощущений, но потом подумала: через мои глаза видят сразу две души… – сказала Мэри, и ее голос показался мне почти счастливым.
С неба начали падать крупные капли.
– Грибной, – сказала я. Дождь капал из белого, тающего в голубизне неба облака. Капли сверкали на солнце. Словно осколки света. Они оросили землю, оросили наши волосы – мои черные, и ее светлые. В жарком воздухе дождь встал стеной, отбрасывая резкую холодную тень. Он тихо падал, подсвеченный лучами солнца, как прожекторами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123