– Но книг ты так и не написал, хотя теперь один. Видно, ты умеешь только продавать книги, которые написали другие.
– Да, так и не написал. Это верно. Откуда ты знаешь?
– От Микеле. Он сказал, что ты лентяй и ничего не пишешь.
– Это правда.
– Вот бы твоя жена пришла сюда и обставила эту квартиру.
– Моя жена?
– Да, твоя жена. Если она из гаражей делает музеи, то могла бы и здесь все обставить.
– Моя жена? Да, она явилась бы немедленно. Привела бы штукатуров. Электриков. Но она бы и всю твою жизнь поменяла. Устроила бы ребенка в ясли. Тебя – на курсы английского языка. От нее покоя не жди. Все твои одежки – и вот эта жакетка с драконами – полетели бы в помойку.
– Почему? Ведь жакетка такая миленькая, – сказала Мара.
– Это не в ее стиле – жакетка с драконами. Нет-нет, это не в стиле Ады.
– Кудрявая сказала, что, может быть, я смогу поехать с ними в Трапани. Ее муж из тех мест. Он там открывает столовую. Если дела пойдут хорошо, они мне дадут работу. Им нужен кто-то, кто вел бы счета.
– А ты умеешь вести счета?
– Почти все умеют вести счета.
– Но ты, вероятно, нет.
– А кудрявая считает, что могу. Они дадут мне комнату в своей квартире над столовой. Кроме счетов я буду прибирать в доме и присматривать за их ребенком вместе с моим. Эта столовая близко от вокзала. Иногда на таких заведениях зарабатывают миллионы.
– Ты была когда-нибудь в Трапани?
– Никогда. Кудрявая немного опасается. Она не знает, как там будет, в Трапани. И как пойдет дело со столовой. Ее муж уже два раза прогорел с ресторанами. Деньги-то ее. Она даже ходила с мужем к гадателю. Он сказал, что им нужно держаться подальше от южных городов.
– Ну и что дальше?
– Ничего. У нее начались сердечные перебои. Она говорит, что ей было бы гораздо спокойней, если б я была рядом. Если ничего не подвернется, поеду туда.
– Я тебе не советую.
– А что советуешь?
– Ничего. Я вообще советов не даю.
– Ты сегодня увидишь Микеле?
– Не знаю. От Микеле советов не жди.
– Я и не жду. Но мне хотелось бы, чтоб он зашел сюда. Уж сколько времени я его не видела. Я заходила к нему в подвальчик. Тогда я еще была с пузом. На сносях, что называется. Хотела принять душ, Микеле сказал, нет горячей воды. А холодный душ, говорит, тебе вреден.
– Не везет тебе с душем.
– Да я уж и не знаю, с чем мне везет. Когда ребенок родился, я ему позвонила. Он обещал зайти, но не зашел. Я написала на днях его матери.
– Матери написала? С чего это ты?
– Да так. Я с ней знакома. Видела один раз. Я дала ей адрес пансиона. Собиралась остаться там, а потом перерешила. А кудрявой сказала, что, если придет письмо, пусть перешлет его в твою лавочку. Этот мой адрес я ей давать не хотела. А то еще явится сюда. Я ведь этой кудрявой наврала кое-что. Сказала, что буду жить в прекрасной квартире, где в одних комнатах пол кафельный, а в других – шерстяные паласы. А еще сказала, что буду жить со своим братом – антикваром. Произвела тебя в антиквары. А на самом деле ты торгуешь только подержанными книгами.
– И в брата своего тоже произвела.
– Да. У меня взаправду есть брат. Только маленький. Ему одиннадцать лет. Зовут Паоло. Он живет у моих двоюродных. А ребенка я назвала Паоло Микеле. Знаешь, ведь я могла бы подать в суд на Микеле. Я же несовершеннолетняя. Если б я подала в суд, ему пришлось бы на мне жениться.
– Ты хотела бы выйти замуж за Микеле?
– Нет. Это все равно что выйти за младшего брата.
– Так зачем же подавать на него в суд?
– Да не буду я подавать. И в мыслях не держу. Я только говорю, что могла бы, если б захотела. Пойди взгляни, не кипит ли там в кастрюле.
– Уж давно кипит.
– Так выключи.
– К тому же ты совершеннолетняя, – сказал он. – Тебе двадцать два года. Я видел твое удостоверение.
– Да, это правда. В марте мне будет двадцать два. А когда ж ты видел мое удостоверение?
– Ты сама мне давала. Хотела показать, какая там скверная фотография.
– Верно. Теперь вспоминаю. Я частенько вру.
– Мне кажется, ты врешь попусту.
– Не всегда. Иной раз с умыслом. Когда я сказала кудрявой, что здесь паласы, мне хотелось, чтоб она мне позавидовала. Надоело, что она все время меня жалеет. Когда тебя вечно жалеют, становится невмоготу. Иной раз до того скиснешь, что можно в себя прийти, только наврав с три короба.
– Ты как будто говорила, что не знаешь, от Микеле ребенок или нет.
– Я и вправду не знаю. На сто процентов не уверена. Мне кажется, что от него. Но в то время я с многими переспала. Не знаю, что на меня тогда нашло. А как забеременела – решила, что хочу ребенка. Я была уверена, что хочу его. Никогда и ни в чем не была так уверена. Ну, написала сестре в Геную, и она прислала мне денег на аборт. Я ей ответила, что деньги получила, но аборта делать не хочу. Она мне пишет, ты, мол, спятила.
– А не может твоя сестра приехать сюда? Или еще кто-нибудь, из родственников?
– Нет. Сестра замужем за агротехником. Я ей написала после родов. Но мне ответил этот самый агротехник, которого я в глаза не видала. Они, дескать, переезжают в Германию. И чтоб я катилась к черту. Не прямо так, но почти.
– Ясно.
– Когда женщина родит ребенка, ей хочется всем его показать. Потому мне хотелось бы, чтоб Микеле его увидел. У нас с ним были такие хорошие денечки. Он иногда бывает такой веселый. Я гуляла и с другими мужчинами, но с ним мне было весело. Не думай, что я хочу выйти за него. И в мыслях не держу. Я в него даже не влюблена. Я влюбилась только один раз в жизни – в Нови-Лигуре, в мужа двоюродной сестры, но с ним у нас ничего не было. Ведь там все время была сестра.
– Микеле говорит, что достанет для тебя денег. Попросит у родных. Он придет. Обязательно как-нибудь заглянет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152