И никто не спросит! От холеры умерла, скажу! Подойти побоятся!
Ганна забралась на самую верхнюю ветку. Собралась с нее на крышу башни перепрыгнуть.
— Прыгай, прыгай! Упадешь — разобьешься! Там три метра до башни, не меньше!
Что-то прошептала Ганна неслышное и — прыгнула. И тут же повалилось дерево.
Огромное, оно падало прямо на Тракторину Петровну. Тракторина Петровна с криком бежала от падающего дерева. Дерево догнало ее, свалило с ног. Придавило.
37
Ганна переползла с крыши вниз, перелезла через забор.
Побежала по селу, оглянулась: нет никого за нею. Перешла на шаг. Повернула привычно к базару. Около деревянного магазина легла в пыль, свернувшись калачиком.

Вторая часть
1
Утром Ганна обходила ряды. Стояла напротив торговок, глазами выпрашивая подаяние. Торговки были чужие, приезжие. Ганну не знали. Одна, мордастая, с нежностью, будто ребенку лицо, вытирала тряпочкой копченую голову свиньи.
— Иди, девочка, мимо. Самим есть нечего. С голоду пухнем!
Тогда села Ганна у магазина и запела:
На улице дождь, дождь
Землю поливает,
Землю поливает —
Брат сестру качает.
Брат сестру качает —
Песню напевает:
Ой, сестра, сестрица,
Вырастешь большая,
Вырастешь большая —
Отдам тебя замуж
В деревню чужую.
Мужики там злые,
Дерутся кольями.
На улице дождь, дождь
Землю поливает…
Народ шел по своим утренним делам, Ганны не замечая.
Одна молодая баба остановилась, сказала, пирожок откусывая:
— Ну, нагнала тоску… Ни кусочка не дала б за такую песню.
Другая баба шла с коромыслом. Несла ведра, полные молока. Ни к кому не обращаясь, в пустоту сказала:
— Про наше село поет. Только у нас не мужики, а бабы злые. — К Ганне повернулась: — Дай, дочка, во что молока налить…
Ганна поискала — нет ничего. Подставила ковшиком руки. Баба налила ей из ведра молока в ладошки.
Ганна стала пить. Молоко между пальцев уходило в пыль.
Подполз другой нищий, ударил по рукам снизу. Молоко разлилось.
— Вали отсюдова! Это мое место.
Сел рядом, начал Ганну выталкивать. Не заметили, как милиционер подошел.
— Прекрати мне девчонку обижать! Э! Да не тебя ли мы ищем? — вгляделся в Ганну. — Ты из детдома?
Ганна отодвинулась, кивнула: да. Потом покачала головой: нет.
— Так да или нет? Говори! Или ты немая? Точно, немая! И та, сказали, тоже немая. Детишек потравила ядом и воспитательницу. Ее по всему району ищут, а она здесь сидит, под боком. Вставай, пошли! Тюрьма по тебе плачет! — Милиционер больно схватил Ганну за плечо.
— Какая она немая? Пела здесь только что! — вступилась баба с ведрами.
— Пела? — засомневался милиционер.
Ганна вырвалась, побежала.
— Держи! — закричал милиционер. — Она это, точно она!
Ганна бежала через базарную площадь. Милиционер уже настигал ее.
Вдруг из ворот выехала телега. Ганна бежала-бежала за ней, запрыгнула. Мужичок оглянулся, ударил лошадь изо всех сил:
— Но, пошла, милая! Пошла! Пошла!
— Стой, стрелять буду! — Милиционер достал из кобуры пистолет, выстрелил в воздух.
— Не пугай, непуганые! — Мужичок стоял во весь рост, торжествуя, правил.
2
Ехали по дороге шагом. Мужичок спросил:
— Это ты на базаре пела?
Ганна кивнула.
— Я слышал… Хорошо поешь, жалобно. Он в тебя стрелял за то, что пела?
Ганна подняла плечи: не знаю, мол.
— За песню стрелял! Я знаю! — уверенно сказал мужичок. — Все дочиста отобрали, теперь последнее отбирают — песню! Вымрет народ русский без песни! — разволновался мужичок, потом подумал, сказал Ганне: — Ты не бойся. Я тебя спрячу. Будешь в моем саду песни петь!
3
Мужичок в саду с пугала одежду взял, Ганне протянул:
— Наряжайся. Будешь песни в саду петь — птиц распугивать. Повадились вишни склевывать. Ты ходи, в бубен бей, песни пой. Революционные песни пой, они ихних песен боятся. Птица, а чувствует. Только не усни. У нас птицы есть — в голод к человечине привыкли. Заклюют!
4
Ганна ходила по саду, среди вишен. Била в бубен, яростно пела:
Смело мы в бой пойдем
За власть Советов
И как один умрем
В борьбе за это!
Птицы сидели на большом тополе, слушали.
Уморилась Ганна. Села отдохнуть и заснула.
Проснулась — прикоснулся кто-то. Открыла глаза — птицы ходят по земле, видимо-невидимо.
— Га! Га! Га! — закричала Ганна на птиц. Целая черная туча птиц поднялась над Ганной. Пьяные от вишен, с красными клювами.
— Га! Га! Га! — над Ганной кричат.
Посмотрела Ганна на ноги: босые ноги были по щиколотку красными — от раздавленных вишен. Бегала по кровавой от вишен земле.
— А-а-а! — кидалась на птиц с палкой. Птицы были молодые, воронята. Но вот и старые черные вороны сорвались с тополя, закружились над головой Ганны низко-низко. Ганна испугалась, побежала от них.
Они летели за ней черной стаей, злобно кричали. Гнали ее долго, до самого дома.
5
Забежала в незнакомый дом без стука. Вошла в первую комнату — никого. Вошла во вторую — никого. На столе увидела миски, в мисках — горячие щи. Хлеб нарезан. Протянула руку к хлебу. Отдернула. Сглотнула слюну.
Кто-то закашлял под полом. Посмотрела Ганна: погреб. Потянула за крышку.
Три мужика с ружьями да три бабы с ребятами испуганно смотрели на нее.
— Ратуйте, люди, ратуйте! — вдруг пронзительно закричала одна баба. — Грабят! — замахнулась топором на Ганну.
Ганна со страху захлопнула крышку, побежала вон из дома. Бежала через огороды, а вслед ей неслось:
— Ратуйте, люди, ратуйте! — Баба стояла на соломенной крыше, размахивая цветастым платком.
И кто-то бил в рельс, как на пожаре.
6
Пробиралась через поле. Вдруг увидела: мальчик с девочкой поле пашут. Мальчик в плуг впрягся вместо лошади. Девочка за плугом идет, кроха совсем, от усталости падает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30