Мовсум Велизаде заметил: все ждут, что он скажет. Значит, надо что-то сказать. Он вытер носовым платком губы, легонько кашлянул и обратился к Алибале:
- Чем страдала покойница?
- Врачи говорят, у нее случился инфаркт.
- Инфаркт - тяжелая болезнь. Как говорят в народе - модная болезнь. Болезнь века. Многие, к сожалению, умирают в последнее время от инфаркта. И от рака.
Эюб словно только и ждал, когда Мовсум Велизаде заговорит. Заговорил, и это для Эюба прозвучало как сигнал - он открыл рот, и его понесло:
- Конечно, каждый, кто появился на свет, рано или поздно, должен умереть, покинуть этот бренный мир. Обидно только, что люди уходят из жизни не от старости, а из-за болезней.- Он повернулся к Мовсуму Велизаде: - Хотя мне и трудно говорить в присутствии такой многоуважаемой личности, как вы, я все же рискну сказать. Есть в народе такая притча. Говорят, когда аллах назначил Азраила на должность собирателя человеческих душ, Азраил воспротивился. "На свете столько людей, и род человеческий продолжается,- ответил он аллаху.- Не хочу впадать в грех, забирая души всех живущих, да с этим делом мне и не справиться". На что аллах сказал: "Об этом не думай. Я каждому пошлю болезнь, и все будут умирать, но не сразу"... Сейчас люди в большинстве умирают от всяких сердечных болезней и от этого проклятого рака. От сердечных все же есть лекарства. А рак лечить пока .не научились. Режут и зашивают - после этого человек умирает еще быстрее. Конечно, научатся рано или поздно лечить и рак, но к тому времени болезнь унесет многих.
Кебле Меджид, перебирая перламутровые четки, сказал:
- Это все так, Эюб. Вместе с тем многое зависит и от самого человека. В жизни много чего случается, только из-за всего не стоит выходить из себя, нельзя все принимать к сердцу. По возможности надо смотреть на все спокойнее и проще. Правда, нельзя и равнодушным быть, нельзя быть беспечным.- Он говорил, глядя на Велизаде.- Один из моих внуков как-то учил наизусть стихотворение одного нынешнего поэта. Две строки этого стихотворения дошли до меня, и я их тоже запомнил. Когда заходит разговор о жизни, я вспоминаю эти золотые слова, хотя их и сказал современный поэт. Он сказал: "Каждый, кто не доживет до ста лет, сам виноват в этом". В сущности, ведь так оно и есть: надо управлять собой, надо беречь здоровье.
Слушая Кебле Меджида и изредка посматривая на Алибалу, Мовсум Велизаде подтвердил:
- Очень верные слова. Человек должен следить за своим здоровьем, ибо где тонко, там и рвется.- И, чтобы отвлечь Алибалу от тяжкого раздумья, спросил: После возвращения из рейса вас не вызывали к начальству? Ничего не говорили?
- О чем, Мовсум-муаллим?
- Я послал начальнику вашего управления письмо.
- Нет, Мовсум-муаллим, не вызывали. После того рейса я еще не был на работе. В управление зашел один раз, просил отпуск в связи с болезнью Хырдаханум. А что за письмо, если не секрет?
Эюбу не понравилось, что Алибала, обращаясь к Мовсуму Велизаде, называет его "муаллим". "Что он говорит, какой еще "муаллим"? Человек на та1?ом высоком посту, а он ему - "муаллим, муаллим", как любому захудалому педагогу. Это же шейх-уль-ислам, понимать надо! Совсем рассудка лишился старик!"
Мовсум Велизаде кратко рассказал собравшимся о своей поездке в Москву, об истории с утерянным портмоне, о том, что вся работа проводников, особенно Али-балы, достойна похвалы, и он написал об этом начальнику управления дороги.
Алибала никак не ожидал, что Мовсум Велизаде заведет сейчас такой разговор,- ведь в другое время он ни за что не заговорил бы об этом. Но он не знал, что Велизаде умышленно рассказал эту историю, чтобы еще раз подчеркнуть перед собравшимися благородство Алибалы и тем самым хоть немного подбодрить и поддержать его в тягостные дни. И, надо признать, история, сдержанно рассказанная Мовсумом Велизаде, произвела на всех приятное впечатление, только сам Алибала никак на нее не реагировал, словно слушал рассказ о ком-то постороннем. Зато Агадаи повел себя так, словно он до сих пор дремал и его только что разбудили, поднеся к носу нашатырного спирта. "Ну что за странный человек этот Алибала! Подробно рассказал о том трудном рейсе, а о такой замечательной истории ни гугу! Правда, он с детства такой: никогда сам ничего не расскажет, каждое слово хоть клещами из него выдирай. Не то что Эюб говорит и наговориться не может. Эюб разговорчив сверх всякой меры, а этот, наоборот, молчалив словно камень. Сложить бы эти черты да разделить между ними поровну, вот было бы два настоящих человека!"
Агадаи собирался сказать что-то на этот счет, но Эюб, видя, с каким вниманием и интересом слушали присутствующие рассказанную Мовсумом Велизаде историю, тоже решил щегольнуть перед "шейх-уль-исламом" своей осведомленностью обо всем на свете и заговорил почему-то о Бермудском треугольнике, о котором где-то когда-то от кого-то слышал. А среди собравшихся были люди, ничего не слыхавшие об этом странном уголке планеты, и они с интересом слушали его. Вдохновленный этим вниманием, Эюб пришел в экстаз.
- Вот и верь, когда утверждают, что в наше время чудес не бывает,уверенно заявил он.- Ну, если это не чудо, то что же, по-вашему? Корабли, проплывающие там, самолеты, пролетающие над этим местом, вдруг исчезают. Как говорят, ты не ударил, я не упал, а что же случилось? Как объяснить? Очень загадочное место этот Вермутский треугольник, расположенный недалеко от Америки.
Асадулла-киши, несколько глуховатый, переспросил:
- Как ты назвал это место?
- Вермутский треугольник.
Асадулла-киши не мог сдержать смех.
- Мир праху твоих родителей, молодой человек!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59