Вот пришла Тамара Межигурская, как всегда сдержанная, молчаливая, а на ней лица нет от усталости. Так каждый раз.Да, все это верно, но все же нужно действовать. Иначе зачем было оставлять в подполье людей? Молодцову всегда казалось, что работает он не в полную силу, есть еще какие-то неиспользованные резервы.— Повремени, товарищ Бадаев, — говорил Бойко, сидевший за столом и нехотя хлебавший из алюминиевой миски латуру — муку на воде, — Бадаев распорядился принести ее из кухни, чтобы не тратить время на ужин в столовой. — Повремени. Вот раскроем склад на Большом Фонтане, тогда и начнем. С пропусками хорошо получается. В полиции своего человека удалось поставить. Работает писарем. Хочешь, тебе тоже добудем — круглосуточное хождение по городу. Мы с такими пропусками, с оружием, знаешь, чего натворим! Аж чертям будет жарко!.. А насчет пропуска подумай, товарищ Бадаев, дело верное…— Ладно, посмотрим, — Молодцов уклонился от разговора на эту тему. — Не так часто приходится мне бывать в городе… Скажи, Петр Иванович, про дальницкие шахты ничего не слыхал?— Нет. Ходили слухи, что под землей, рядом с зеркальной фабрикой, какая-то стрельба была. Проверить этого не удалось. Не знаю.Молодцов получил накануне новый запрос из Центра о судьбе группы Гласова. Дальницкие катакомбы хранила молчание. Вот и Федорович тоже не принес ничего утешительного. Группа Самсона тревожила Молодцова все больше.— Очень прошу тебя лично, товарищ Бойко, поинтересуйся дальницкой шахтой… Кстати, планы катакомб удалось достать?Вопрос застал Федоровича врасплох, и он на мгновенье замялся.— Планы-то?.. Ну да получил, получил… В другой раз пойдут на связь, передам с Тамарой или с Галиной Павловной, с Марцишек… А может быть, сам принесу… Как это я запамятовал! Ты-то не собираешься к нам? Квартиру-то я сменил, Павел Владимирович. Теперь даже надежнее стало.— А запасный выход?— Выход хороший — по чердакам хоть на соседнюю улицу выходи.Еще в прошлую встречу Бойко предупредил Молодцова о том, что румыны замуровали проход в соседний двор и теперь покинуть конспиративную квартиру можно только через единственные ворота. Командир городского отряда предложил переселиться на верхний этаж. Есть такая возможность — на четвертом этаже выселили еврейскую семью, и квартира стоит пустая. Тоже две комнаты. Если обратиться в примарию, могут и разрешить переселение. Выгода в том, что с черного хода лестница ведет на чердак. Дальше можно выйти на крышу либо чердаками на соседнюю улицу.Подумав, Бадаев согласился. После того как румыны замуровали выход в соседний двор, старая конспиративная квартира могла стать мышеловкой.— Ладно, — сказал Молодцов, — сам проверь еще раз все выходы. Набросай схему, чтобы люди знали, куда уходить в случае чего.— Все будет сделано… Придешь, сам поглядишь, заодно и новоселье справим. Уж чем-нибудь получше этого хлёбова угощу… Обещаю. С продуктами, видно, плохо приходится?— Плохо, — признался Бадаев. — На одной латуре сидим.Антон Брониславович опустил ложку в недоеденную латуру. Она просто не лезла в горло. Ел только для виду. Воспользовавшись случаем, отодвинул миску на край стола. Поблагодарил.— Подумать надо, — сказал он, — может, через рыбаков кое-что из продуктов достать можно. Чего-чего, а рыбы достанем…— Неплохо бы, — согласился Бадаев.— У меня к вам, товарищ Бадаев, еще одно дело есть. Не знаю, как посмотрите. — Бойко склонился над столом. — Дело серьезное, ваш совет нужен. Нашли мои ребята подход к одному работнику полиции. Есть такой капитан Аргир. По происхождению русский. Работает у румын, готов перейти на нашу сторону. Но человек осторожный, сперва хочет лично поговорить с кем-нибудь из нашего руководства. Хотел сам с ним встретиться, да боюсь — не поверит. Надо бы кого посолиднев. Может, заместитель ваш или сами…Молодцов очень неопределенно ответил:— Посмотрим, посмотрим. Об этом надо подумать.Пока шел этот разговор, Яков Гордиенко сидел в столовой. Он был на седьмом небе. Впрочем, для счастья в шестнадцать лет нужно куда меньше, чем в зрелом возрасте.Когда Яша с Межигурской вошли в столовую, несколько партизан сидели за ужином. Среди них были и Тамара Большая. Она первая увидела Якова:— А, подпольщик! — весело воскликнула она. — Иди, иди сюда. Ужинать будешь?Тамара Шестакова была и похожа и не похожа на ту связную, которая приходила к ним в слесарную мастерскую. С тех пор Яков и не видел ее. В катакомбы он шел с надеждой встретить Тамару. Предчувствие не обмануло его. Тамара сидела за большим круглым столом, высеченным из камня-ракушечника, на такой же каменной скамье, покрытой сверху куском линолеума. На этот раз она была в сером свитере, надетом поверх вишневого шерстяного платья. Зачесанные, собранные в пучок волосы открывали чистый высокий лоб, словно подчеркнутый тонкими бровями. Тамара показалась Яше еще красивее, только будто бы немного осунулась, но от этого карие глаза ее стали еще больше!Она усадила Якова рядом. Первое смущение прошло, и он, глотая остывшую латуру, приправленную салом, оживленно разговаривал с Тамарой. Говорили о том, как дошли, о погоде, а Якову так хотелось бы рассказать Тамаре о том, что затеяли они с ребятами. Вот уж взбесятся немцы! Тамара спросила:— А ты не скучаешь по школе?— Чего скучать-то? Прогоним турок, тогда уж…Тамара спросила про книжки — удается ли теперь читать? Нет, мало… В тот самый раз, когда она приходила, читали письма одесских комсомольцев. Вот здорово. Газету пришлось спрятать. Бойко приказал, но он достанет почитать, если Тамара захочет. Вот здесь как раз Яков и ввернул про свое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77