– Ладно, – сказал Мухарев. – За разведку спасибо, но все равно нужно подумать, не рано ли вам в комсомол вступать. Хороши будете – в таком виде на собранье явитесь!
Этот разговор сильно расстроил Леньку. Что, если и вправду не примут? Из-за какого-то старосты, из-за его пчел все может рухнуть! Конечно, получилось не совсем ладно. Надо же было им встретить ребят с этим злосчастным противогазом! Обращаться с имуществом не умеют – набили пылью! Если б не противогаз, ничего бы и не было. С голой мордой не полезешь на пасеку…
Ленька лежал во ржи и предавался горестным мыслям.
– Как думаешь, могут и не принять теперь в комсомол? – спросил он Митяйку.
– Не знаю. Говорил я тебе…
– Чего ты мне говорил?.. А к пчелам я теперь и близко не подойду.
Через несколько дней партизаны пришли к Родиловскому озеру. Радист сообщил об этом в бригаду. Отряды уже шли по следам разведчиков. Спустя неделю они тоже были около озера.
К тому времени, когда в отряде созвали комсомольское собрание, лицо Леньки успело приобрести нормальный вид.
Комсомольцев в отряде было немного. Отряд в большинстве своем состоял из пожилых людей, а из молодых только Митяй и Ленька не были комсомольцами. Собрались под соснами на песчаном пригорке, заросшем густым шелковистым мхом. Первым вопросом был прием в комсомол, а по второму вопросу собирался выступить Мухарев. В повестку дня записали: «О партизанской борьбе в новых условиях».
Ленька не помнил, когда еще он так волновался. Вступать в комсомол надо без единого пятнышка, а тут как нарочно эта глупая история с пчельником! Опять же его могут обвинить в горячности или начнут спрашивать по политграмоте. Сам себе Ленька дал слово, что больше никогда не станет горячиться, будет вести себя, как подобает настоящему партизану. Но поверят ли ему комсомольцы?.. Многое будет зависеть от учителя. А что, если он скажет: принимать еще рано. Да при всех расскажет, как лазил Ленька на пасеку за медом. Тут со стыда сгореть можно!
Так терзался Ленька сомнениями, ожидая минуты, когда наконец решится его судьба.
– К нам в комсомольскую организацию подал заявление Голиков, – сказал председатель собрания. – Просит принять его в комсомол…
Ленька составлял заявление два дня. Все казалось не так, а председатель в полминуты его прочитал. Оно было коротким:

«В комсомольскую организацию партизанского отряда командира Гвоздева.
Прошу принять меня в ряды Ленинского комсомола. Хочу комсомольцем сражаться с врагом, гнать его с нашей земли. Если потребуется, готов честно отдать жизнь за нашу Родину.
Партизан Леонид Голиков».

Обсуждали заявление недолго.
– Кто хочет высказаться? – спросил председатель. Комсомольцы молчали. Раздалось несколько голосов: «Знаем его!», «Чего тут говорить?»
– Тогда разрешите мне самому сказать? Председатель хорошо говорил о Леньке. Сказал, что
Голиков достоин стать комсомольцем. Он припомнил случай, когда Ленька не бросил раненого товарища, и предложил принять Голикова в комсомол.
Выступил еще один комсомолец, тоже поддержал, но Ленька сидел как на иголках – ждал, не выступит ли Василий Григорьевич. И вот Мухарев попросил слова.
Он похвалил Леньку за смелость, находчивость, говорил о его преданности Родине, под конец сказал:
– Я думаю, товарищи, Голикова надо принять в комсомол. – У Леньки отлегло от сердца. – Но он должен дать нам слово, что больше не будет совершать опрометчивых поступков, – продолжал Мухарев. – А такие случаи у него бывали.
«Вот сейчас скажет про пасеку», – подумал Ленька. Он густо покраснел и заерзал на месте. Но Василий Григорьевич ни словом не обмолвился об этой истории. Он стал говорить о комсомоле, который во всем помогает партии, о том, как коммунисты и комсомольцы дерутся с врагом, показывают пример в тылу и на фронте.
– Быть комсомольцем – большая честь. Береги ее, Голиков! – закончил учитель.
Стали голосовать. Приняли Леньку единогласно.
Собрание продолжалось. Комсомольцы не заметили, как из кустарника позади них вышел связной штаба бригады, глазами отыскал Мухарева, подошел и отдал ему записку.
– Следующее заявление Андреева Дмитрия, – объявил председатель. – Тоже о приеме в комсомол.
– Одну минуту, товарищи, – прервал его Мухарев. – Придется нам собрание отложить. Из Валдая прилетел представитель фронта. Он будет награждать партизан нашей бригады. Командир Гвоздев прислал записку – приказал построить отряд. Он скоро придет из штаба с представителем фронта. Так что приведите себя немного в порядок и стройтесь.
Но привести себя в порядок партизанам было не так просто. В походах, в разведках, в схватках с врагом они сильно пообтрепались. Многие ходили босиком – разбитые стоптанные сапоги сваливались с ног, а достать другие было негде. Единственное, что содержалось всегда в порядке, – это оружие.
Не прошло и получаса, как на тропинке со стороны штаба появилась группа людей во главе с командиром бригады. Среди них был и представитель фронта. Ленька издали отличил его – невысокого роста, в форме майора. В руке он держал туго набитый портфель.
Глебов поздоровался с партизанами и предоставил слово майору.
Ленька давно не видел советских офицеров. Он не отрываясь глядел на майора, на его фуражку с малиновым околышем, на гимнастерку, на ордена. Было от чего прийти в восхищение. В глубоком вражеском тылу появился советский офицер в полной форме, с пистолетом на ремне, подтянутый и спокойный.
Представитель фронта раскрыл портфель, достал какую-то бумагу. Он посмотрел, куда бы ему положить портфель – партизаны не успели даже сколотить на поляне стол, – и поставил его прямо на землю, прислонив к сапогу, чтоб не упал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60