Михаил Арцыбашев
Рассказ об одной пощечине


Арцыбашев Михаил
Рассказ об одной пощечине

Михаил Петрович Арцыбашев
Рассказ об одной пощечине
I
Большая светлая луна выглянула из-за черной, растрепанной крыши сарая и сначала как будто осмотрела двор, а потом, убедившись, что ничего страшного нет, стала круглиться, вылезать и села на самой крыше, круглая, желтая, улыбающаяся.
На дворе сразу побелело, и под заборами и сараями легли черные таинственные тени. Стало прохладно, легко и свежо. Наконец кончился жаркий, томительный день, и в первый раз вздохнулось всей грудью.
На огороде, спускающемся к реке, капуста стала как серебряная, и под каждым кочном притаилась маленькая круглая тень; а за огородом заблестел в воде широкий лунный столб, и на тысячу голосов зазвенели лягушки, точно с ними приключилась и невесть какая радость.
С улицы уже доносились пискливые звуки гармоники, голоса и смех девок.
На нашем столе, поставленном прямо во дворе, перед крыльцом, голубыми искорками заблестели стаканы и самовар, во весь свой продавленный бок постарался отразить круглое лицо луны; это, впрочем, плохо удалось, и вместо сияющей круглой рожи получилось подобие длинного желтого лимона.
Протянув усталые от дневного шатания по болотам ноги, я, доктор Зайцев и учитель Милин сидели за столом, а наш охотник - как гордо называл его доктор - захудалый мещанинишко Иван Ферапонтов, по уличному прозванию Дыня, в длинном черном засаленном сюртуке, сам непомерно длинный и худой, стоял в сторонке и почтительно держал в обеих руках стакан чаю.
Все охотничьи впечатления дня были уже исчерпаны и воспоминания иссякли, а уходить на сеновал спать все еще не хотелось: уж очень была хороша ночь, и луна что-то бередила в душе.
Хозяина нашего не было дома - он уехал на ночь в поле, - а прислуживала нам его жена, высокая худая баба с красивыми злыми черными глазами и подвязанной щекой.
- Что, Малаша, зубы болят? - спросил, придя в благодушное настроение, доктор.
Красивая Маланья злобно сверкнула черными глазами, рывком схватила со стола самовар и унесла в темные сени.
Дыня почтительно, но не без ехидства, хихикнул в стороне.
- Зубы! - загадочно пробормотал.
- Злющая баба! - сообщил нам доктор, почему-то игриво подмигнув, точно в этом заключалось что-то пикантное. - И скажите мне, пожалуйста, почему это чем женщина красивее, тем она и злее... Добрые женщины всегда бывают курносыми, рыхлыми, бесцветными... а вот в такой шельме всегда сто чертей сидит!
Доктор не то сокрушенно, не то глубокомысленно покачал головой и вздохнул.
Я невольно вспомнил красивую жену доктора, но промолчал.
- Это верно, что в каждой бабе черт сидит! - отозвался длинный Дыня, по-своему восприняв изречение доктора.
Маланья шмыгнула мимо нас и скрылась за ворота.
- Муж побил! - совершенно неожиданно проговорил Дыня и засмеялся от удовольствия.
- Разве муж бьет ее? - с удивлением переспросил тихий Милин.
- А почему - нет? - в свою очередь, удивился Дыня. - Бабу ежели не бить... - Он выразительно присвистнул и засмеялся. - Бабу бить необходимо! помолчав, прибавил он веско и с несокрушимой уверенностью.
- Да за что же он ее бьет... такую красивую? - тихо сказал Милин.
- Красивую!.. - с негодованием фыркнул Дыня. - Может, за то и бьет, что красивая!
После этого загадочного объяснения все примолкли.
Луна лезла прямо на стол, что-то тревожила и будила в душе. Черные злые глаза красивой бабы, которую муж бьет за то, что она красива, беспокойно стояли перед нами. Стало грустно и жаль чего-то.
Черный сеттер доктора, Укроп, неожиданно вылез из-под стола, потянулся на всех четырех лапах, помахал хвостом, ни к кому, собственно, не обращаясь, и, подняв узкую морду с большими блестящими глазами, долго смотрел на луну. Потом, вздохнув, свернулся клубочком прямо на дорожке, в пыли, спрятал морду в лапы и затих.
- Вот вы говорите, что женщину не бить нельзя... - вдруг начал доктор, - а почему?
- Известно почему, - от себя негодующе прибавил Дыня.
Милин кротко пожал плечами.
- Ну, что за вопрос, Николай Федорыч... Бить женщину... это уж, по-моему...
- Что, по-вашему?..
- Нет, это уж вы Бог знает что! - протянул Милин как будто даже несколько обиженно. - Во-первых, женщина слабее вас, а во-вторых... ну, это - понятно!..
- Ничего мне не понятно!.. Я ведь и не говорю, что женщину надо непременно бить, - с нетерпением перебил доктор. - Зря бить никого не следует... Но ведь есть такие случаи, когда нельзя не бить... Если, скажем, хулиган на вас нападет, вы что же, ему реверансы делать будете, что ли?
- Так то хулиган!
- Ну, а если и не хулиган, а так просто кто-нибудь заедет вам в физиономию, так вы будете справляться, не слабее ли он вас?
- Это совсем другое дело!
- Странное дело! - не слушая, продолжал доктор. - А разве хулиган не может оказаться слабее вас в десять раз? Да иная баба сто очков вперед другому хулигану даст!.. Так на этом основании надо сложить руки: лупи, мол, в свое удовольствие, потому что ты слабее меня...
- Ну, что вы, ей-Богу! То хулиган, а то женщина... И сами вы прекрасно понимаете эту разницу, а только так, нарочно спорите!.. - возмутился Милин, и при луне отчетливо было видно его болезненно-удивленное лицо.
- Нет, не понимаю!.. Вообразите, что не понимаю!.. Что, вы не видали разве женщин вздорных, грубых, злых, сварливых, которые лезут вам в нос и уши, отравляют жизнь, расстраивают нервы и здоровье?.. Женщина! Если ты женщина и требуешь к себе какого-то особого рыцарского отношения, так и держи себя рыцарской дамой. Будь женщиной такой, чтобы иного отношения, кроме самого рыцарского, и не понадобилось!

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2