Такое накатило время на Россию, слушала Россия всякого, лишь бы за
словом в карман не лез. По царской воле, под влиянием исторических
факторов так уж произошло, что с седых времен Великого Новгорода не
сбиралось в России вече, отсутствовал свой Гайд-парк, кратко говорил
народ, на бытовые темы, чтобы в кутузку не загреметь. А тут - прихлопнуло,
повырастали откуда ни возьмись ораторы на каждом углу, повыкатывались
бочки, стали на попа трибуною, завился веревочкой мудреный разговор. Хоть
к лобному месту с плакатом становись, руби правду-мать в глаза, возражений
нет!
Вмиг научился народ речи говорить и слушать их полюбил. И тут же
стали различать: кто свой, а кого - в доску! И ежели свой, выкладывай
соображения за милую душу о земле, хлебе, недрах и власти над ними, а
хочешь, о звездах, над которыми пока власти нет. Но о звездах, понимаем,
не каждый толковать смел, и тому, кто смел, внимали с двойной порцией
сочувствия.
- Удивительными показались бы вам порядки на этой планете, - ронял
слова беглый астроном, будто и не имел к этой планете отношения, не
оставил на ней своего дома. - Многое назвали бы вы непонятным, а то и
чуждым. Не всему, думаю, вынесли бы вы одобрение. А между тем планета эта
во многом - ваше будущее. Но будущее это не совсем такое, каким оно вам
сейчас представляется. И жителей планеты той нельзя винить в этом, как
нельзя винить внуков ваших в том, что им захочется иного, чем вам,
большего. Понять вас ничего не стоит, задним числом! А вот вам их... А
надо, потому что их жизнь - ваше будущее. Примерно, разумеется.
- Чем же они нам пример? - с ухмылкой врезал матрос Конев Петька,
который не сумел надерзить перебежчику в первом его явлении, но не терял,
видно, надежд проявить буйную свою индивидуальность и посадить фраера на
мель по самую ватерлинию. Разутые ноги Петьки отдыхали у самого пепелища,
и когда угли разом наливались огненным соком, то на чахлых щиколотках
Петьки можно было различить татуированный узор слов, среди коих явственно
выделялись каллиграфией "дело рук" и "главным калибром по гидре".
Беспощадные, взрывчатые слова нашел матрос, чтобы украсить ноги свои, чтоб
не осталось сомнений в том, какую из сторон баррикады облюбовал Петька:
наделил сам себя бессрочным пропуском, который уж если и потеряешь, так
вместе с ногами. И, ввязавшись в дискуссию, Петька закатал трепаный клеш,
предъявляя тем свои права на повышенную дерзость.
- Ну, так вот, удивительной показалась бы вам планета на первых
порах, - продолжил этот на редкость обходительный лектор. - Города там,
например, подвешены в воздухе, высоко над землей, а прямо под городами
леса, травы, озера. Так что кому на землю захотелось, тот достает крылья и
кидается головой вниз. Или нанизывается на магнитную силовую линию и
скользит, как по перилам. По таким, знаете ли, материализованным
меридианам, морякам это должно быть понятно.
- А деревни? Деревня тоже на воздусях? - беспокойно спросил кто-то,
несомненно землепашествующий.
- Деревни оставлены на земле, - заявил лектор. - А вот сами крестьяне
тоже обитают, как вы говорите, на воздусях. Вернее, крестьян как таковых
нет, есть только специалисты по сельскому хозяйству, их там и называют
крестьянами. Все растет само по себе и убирается умными машинами.
Собственно, не только крестьян - пролетариев тоже нет уже... Говорят же
вам, станки обходятся без людей.
- Как же так? Ни крестьянства, ни пролетариата. Кто же там тогда?
Буржуи одни? В чьих руках власть? - недоверчиво спросили из кустов, и по
тому, как зашевелилась вокруг темнота, пришла в беспокойство человеческая
масса, марсианин догадался, что вторгся в заповедные моменты жизни этих
людей.
- Нет классов в их обществе, - как можно энергичнее сказал он. - А
чем они все занимаются? Ну, чем... Умственным трудом, искусствами,
трансформацией.
Зашумела темнота вокруг на разные голоса:
- Без диктатуры куда ж! Паразиты расплодятся, мироед за глотку
возьмет! Мужики долг сполнять забудут, в кабаки порхнут! Факт? Факт!
- Без паники, граждане! - накрыл гвалт трубный глас комендора
Афанасия Власова. За неимением председательского колокольчика комендор,
когда надо, пропускал сквозь мощные заросли голосовых связок струю пара,
сжатого до нескольких атмосфер в оркестровой яме его объемистых легких, и
тогда накат низкой, но чрезвычайно широкой звуковой волны выносил вон
плескание человеческой речи, закрывая таким способом разгулявшееся
собрание или, наоборот, открывая перед ним фарватер вновь.
- Тихо, граждане! Все правильно товарищ излагает. Бесклассовое
общество, слияние умственного с физическим. Это ж, братишки, коммунизм,
тот самый, за который нас с вами в медвежьем углу приперли. Теорию,
братишки, подзабыли, брашпиль вам в форточку!
Марсианин, надо сказать, прямо расцвел ввиду такой
кинематографической сцены.
- Вот они, типажи! Вот они, кадры! Вот они, личные контакты!
Ай-яй-яй! - вскрикивал он радостно, тверже сжимал в руке драгоценную
шкатулку.
В общем, как видим, повезло всем. Профессиональному
марсианину-кинооператору - потому, что он с ходу влетел в митинговую гущу
беззаветных героев собственного кинофильма, и крупный план кадр за кадром
косяками шел теперь на катушки приемников корабля, тормознувшего среди
звезд по поводу такой сюжетной находки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10