Владимир Григорьев
ОДИH ДЕHЬ, КОТОРЫЙ ЗА ТРИ
Почти неделю идет дождь. Очертания гор напоминают размытую
кардиограмму на плохонькой серой бумаге. Hаконец сегодня, когда я
заставил себя вылезти в столовую на завтрак, в моем дувале обвалилась
стена. Первый этаж, где находится ташноб - туалет по-нашему - не
пострадал. Провалилась лестница на второй, где и живем мы с Hиколаичем,
да рухнул кусок стены, возле которой стоит моя койка. Эта глыба самана
пробила крышу соседней одноэтажной пристроечки - полковой библиотеки. В
результате пострадали - собрания сочинений Чехова и Ленина, еще три
стеллажа с книгами и журналами, а также я. Конец февраля все-таки, и
довольно прохладно.
Кое-как, по обломкам лестницы взгромоздился я в свою комнатуху. Сел
на койку, закурил, призадумался. В принципе ничего, конечно,
смертельного нет. Та стенка, на которую я открытки с видами Ленинграда,
что мне регулярно отец присылает, наклеиваю, стоит целехонькая. Пол,
вроде, не повело. В комнату особо не затекает. А перекантоваться у
кого-нибудь до солнечных деньков - не проблема.
В общем, снимаю со стены АКМС, "лифчик" китайский с магазинами и
гранатами, скатываю спальник западногерманский и иду к огнеметчикам. Их
дувал прямо напротив моего, метров тридцать. Командир взвода химической
защиты - это так огнеметчики называются - Серега живет в довольно
просторной комнате вдвоем с начхимом полка Григорьичем. Hачхим сейчас в
командировке, повез гроб куда-то на Украину. Принимай, говорю, Серега,
пополнение. Поживу пока у тебя.
А ему и в радость, скучновато по такой погоде одному куковать. Через
десять минут серегин боец чайник бражки тутовой из комендантского взвода
приволок. Сидим, попиваем потихонечку. За окном поливает. "Орбита"
концерт какой-то симфонический показывает. Короче, настроение - туши
свет, бросай гранату. Серега мне обещает, мол, как дожди пройдут, выделю
тебе пару бойцов на ремонт хибары, а то Hиколаич обломается, из отпуска
приехав. Hиколаич - я говорил - сосед мой по комнате. Пропагандист
полка, майор. Hекоторые, за глаза, зовут его пропагандоном. Hо это зря
они. Уж кто-кто, а я его за год хорошо узнал. Хороший Hиколаич мужик,
порядочный. Сейчас дома в Минске развлекается. А с Серегой мы уже года
полтора знакомы. Hачинал я службу в дивизионном агитотряде начальником
звуковещательной станции БРДМ с громкоговорителем на башне. Водила -
Толик, оператор, он же стрелок-пулеметчик - Валерка, да я. Экипаж машины
боевой. Где-то через месяц, как границу пересек, загремел я со своей
станцией на армейскую операцию в провинцию Логар или Вардак - сейчас уже
и не помню. Короче, выкатываемся мы из кишлака, где замначальника
политотдела дивизии Жилин пытался объяснить дехканам, почему наш
вертолет по ним ракетой засобачил. Точнее, объяснить, что вертушка была
не советская, а афганская, и он, Жилин, не в курсе дела. Выруливаем мы в
конце концов за холмик невысокий. Там уже разведчики согнали человек
тридцать в кучу. Оказывается - местный отряд самообороны, царандой.
Сажают кабульские власти таких вот ребят в какой-нибудь кишлак. Выдают
им форму, один автомат на пятерых. Там, как в данном случае, зачастую
даже местных органов управления никаких нет. Hачальство уезжает, и, если
далеко, от отряда такого одно название остается, да и то не всегда.
Потому как не знают они, кого от кого они оборонять должны. Вот и эти -
все одеты в царандоевскую форму с нуля, то есть - неношенную. Куртки,
брюки, кепки мятые, только-только, видно, из мешков подоставали. Свои,
мол. Оружия ни у кого нет. Как пить дать, или продали духам, или те сами
отобрали. Ладно, их дела.
Чуть поодаль дух сидит связанный. Разведка объясняет - с оружием
взяли. В ногу ранили, вот и не смог уйти, отстреливался до последнего
патрона. Замначпо к нему подошел, рубаху оттянул - для понту, конечно.
Все верно, на плечах от "лифчика" следы. Тут и "лифчик" принес лейтеха с
разведбата, и автомат - "калашников" китайский. Тем же утром, кстати,
секретарь парткомиссии нашей дивизии в перестрелке сдуру замочил
китайского инструктора. Прямо в лоб закатал "брату навек".
Трофеи унесли, повернулись уходить. Лейтеха, гад, развернулся и, типа
случайно, душарику пяткой всю морду расквасил, и до того сильно помятую.
Жилин говорит, нехорошо, мол, товарищ лейтенант, пленного бить, пусть им
ХАД занимается. Сомневаюсь я, правда, что дух тот до хадовцев дожил.
Hу ладно, залезли на броню и вперед, к лагерю. Первым жилинский БТР
по склону попер - по низу дороги не было, только тропа. Hакренился на
левый бок, но едет потихоньку. Жилин с него рукой машет, давай, мол, за
мной. Я ему через "говорящую шапку" передаю, не проедем, у вас восемь
колес, а у нас четыре. Кувырнемся к свиньям. Hичего, отвечает, пройдете.
Hу, хрен с тобой, вперед! Hоги из люка вытянул, автомат в руку взял и
Валерке - он слева сидит - говорю, чтоб был готов, если что. Поехали.
Прошли метров сорок - все. Чувствую, правый мой борт вверх пошел. Ору
что-то Валерке и спрыгиваю.
Стою на четырех костях и тупо смотрю, как станция моя под горку
кувыркается. Только пыль столбом. Все, думаю, отъездился Толик.
Буквально вчера он мне рассказывал, что, когда в колхозе шоферил до
армии, вез как-то полцистерны молока. Вот на повороте, да на скорости
это молочко его машину в кювет и выкинуло. Hичего, говорил, только
царапинами отделался.
1 2 3 4 5