На самом деле, существуют все причины предполагать противоположное, поскольку память ясно связана с определенного вида структурой мозга, а вследствие смерти разрушение этой структуры необратимо, то есть все причины предполагать, что память также должна исчезнуть. Хотя метафизический материализм не может считаться истинным, в эмоциональном плане мир во многом остается тем же, каким бы он был если бы материалисты были правы. Я думаю, оппонентами материализма двигают два основных желания: первое – доказать, что сознание бессмертно, и второе – доказать, что первичная сила во Вселенной скорее психическая, чем физическая. В отношении обоих вопросах, я думаю, материалисты были правы. Наши желания, бесспорно имеют значительное воздействие на поверхность Земли; большая часть суши на этой планете была бы иной, если бы человек не выращивал на ней хлеб, не извлекал бы из нее природные богатства. Но наше воздействие строго ограничено. На сегодняшний день мы никак не можем влиять на Солнце, Луну или даже на внутреннюю структуру Земли, и не существует ни малейшего основания предположить, что если нечто произойдет в тех пространственных регионах, на которые наша сила не распространяется, то в основе этого изменения будет лежать какая-либо психическая причина. Короче говоря, нет оснований полагать, что нечто во Вселенной, за исключением поверхности Земли, произойдет только потому, что кто-то захотел, чтобы это произошло. И так как сила нашего воздействия на поверхность Земли полностью зависит от энергетических ресурсов, которые Земля получает от Солнца, то мы с необходимостью зависим от Солнца, и едва ли сможем реализовать какое-либо из наших желаний, если Солнце остынет. Конечно, поспешно делать авторитетные заявления о том, чего наука может достигнуть в будущем. Мы можем научиться продлевать человеческую жизнь на больший срок, чем сегодня представляется возможным, но если есть хотя бы крупица истины в современной физике, в частности во втором законе термодинамики, то мы не можем надеяться на то, что человеческая раса будет существовать вечно. Некоторые люди сочтут это заключение мрачным, но если мы будем честны с собой, то должны добавить, что то, что произойдет через много миллионов лет, не представляет большого в эмоциональном плане интереса для нас здесь и сейчас. Наука, несмотря на то, что она уменьшает наши вселенские притязания, чрезвычайно повышает наш земной комфорт. Поэтому, несмотря на ужас богословов, к существованию науки, в целом, можно относится терпимо.



1 2