Человек, страдающий каким-либо расстройством, выдумывает теорию, что он – король Англии, и развивает все виды остроумных объяснений того факта, что он не пользуется тем уважением, которого требует его величественное положение. В этом случае его иллюзию не разделяют соседи, поэтому они заключают больного в сумасшедший дом. Но если вместо того, чтобы отстаивать только собственное величие, он заявляет о величии его нации, его класса или веры, он завоевывает толпы сторонников и становится политическим или религиозным лидером, даже если для непредвзятого стороннего наблюдателя его взгляды кажутся такими же абсурдными, как и у обитателя психиатрической лечебницы. Таким образом возрастает коллективное безумие, которое следует законам, очень схожим с законами индивидуального безумия. Каждый знает, что опасно спорить с сумасшедшим, который думает, что он – король Англии;
но если его изолировать, он может быть побежден. Когда же вся нация разделяет подобную иллюзию, ее гнев того же рода, что и присутствует у сумасшедшего-одиночки, если его претензии оспариваются, но ничего, кроме войны, не может заставить ее подчиниться разуму.
Та роль, которую играют интеллектуальные факторы в человеческом поведении, – это проблема, по которой существует много разногласий между психологами. Есть два довольно разных вопроса: (1) в какой мере убеждения могут выступать в качестве причин поступков? (2) в какой мере убеждения выводимы из логически адекватных фактов или могут быть из них выведены? По обоим вопросам психологи согласны отводить интеллектуальным факторам намного меньше места, чем отведет обычный человек, но внутри этого общего согласия существуют значительные по степени разногласия. Рассмотрим оба вопроса в их последовательности.
(1) В какой мере убеждения могут выступать в качестве причин поступков? Позвольте нам не обсуждать этот вопрос теоретически, но разрешите взять обычный день обычного человека. Он начинается с утреннего пробуждения, может быть, силой привычки, независимо от убеждений. Он съедает свой завтрак, поспевает к поезду, читает газету и добирается до своего офиса – все в силу привычки. Когда-то в прошлом он сформировал эти привычки, и, по крайней мере при выборе профессии, он руководствовался убеждениями. Возможно, со временем он поверил в то, что работа, предложенная ему, настолько хороша, насколько ему хотелось. У большинства людей убеждения играют роль в первоначальном выборе профессии и, следовательно, опосредовано во всем, что влечет за собой этот выбор.
На службе, если он простой работник, он может продолжать действовать просто по привычке, без активного волевого акта и без явного участия убеждений. Можно подумать, что если он складывает столбики цифр, он верит в арифметические правила, которые применяет. Но это будет ошибкой; эти правила суть только привычки его тела, как привычки игрока в теннис. Они были приобретены в юности, не по интеллектуальной убежденности их соответствия истине, а благодаря школьному учителю, подобно тому, как собака учится сидеть на задних лапах и служить, чтобы получить еду. Я не говорю, что все образование подобного рода, но, конечно, таково основное обучение в начальной школе.
Если, однако, наш друг – компаньон или директор, то, возможно, он вынужден в течение дня принимать трудные принципиальные решения. Возможно, что в этих решениях какую-то роль будут играть убеждения. Он полагает, что некоторые дела будут успешны, а некоторые – нет, что такой-то человек платежеспособен, а этот – на грани банкротства. Исходя из этих соображений, он действует. И это только потому, что он должен действовать на основании скорее убеждений, чем просто по привычке, что он рассуждает как более ответственный человек, чем простой клерк, и способен заработать гораздо больше денег, – при условии, что его убеждения правильны.
В его семейной жизни будет такой же процент ситуаций, когда убеждение является причиной для действия. В обычное время его поведение по отношению к жене и детям будет управляться привычкой или инстинктом, видоизмененным привычкой. В принципиальных случаях: когда он предлагает девушке выйти за него замуж, когда он решает, в какую школу отдать сына, или когда он находит причину подозревать свою жену в неверности, – он не может целиком руководствоваться привычкой. Предлагая девушке выйти за него замуж, он может руководствоваться простым инстинктом или он может находиться под влиянием веры, что леди богата. Если он руководствуется инстинктом, он, без сомнения, верит, что леди обладает всеми добродетелями, и это может казаться ему причиной его поступка, но в действительности это просто другое проявление инстинкта, которого итак достаточно для объяснения его поступка. Выбирая школу для своего сына, он, вероятно, будет действовать во многом так же, как принимая трудные деловые решения; здесь убеждение обычно играет важную роль. Если у него появляются данные, свидетельствующие, что его жена неверна, его поведение похоже на чисто инстинктивное, но инстинкт запускается в действие убеждением, являющимся первой причиной всего, что потом произойдет.
Таким образом, хотя убеждения не ответственны непосредственно за немалую часть наших действий, действия, за которые они ответственны, являются наиболее важными и в значительной степени определяют основную структуру нашей жизни. В частности, наши религиозные и политические действия связаны с убеждениями.
(2) Теперь я перехожу ко второму вопросу, который, в свою очередь, состоит из двух: (а) в какой мере убеждения на самом деле основаны на фактах?
1 2 3 4 5