А если он скажет, что со следующего "гопстопа" еще немного "отстегнет" – то, надеюсь, у каждого нашего священника найдутся гневные слова. Впрочем, в моей жизни была вполне анекдотическая ситуация: в одном украинском городе местный диакон после лекции отводит меня в сторону, показывает глазами на одного человека, стоящего невдалеке, и шепчет: "Это наш местный киллер. Но он стал читать Ваши книги и теперь потихоньку отходит от своего ремесла". Вот я до сих пор не могу понять, что значит "потихоньку". В постные дни, что ли, не принимает заказы?
Да, а если мы говорим о Храме Христа Спасителя, то я не думаю, что там в табличке есть имена бандитов.
– Хорошо, а как быть с колоколами, где выгравировано – «от братвы»…
– Если братва покаялась и обратилась в братию – то это еще терпимо. Но если они остались "братвой", то это возмутительно.
И вновь скажу: если человек жертвует, то он сам меняется. Напротив, если отказаться от его жертвы, то может наступить обратная реакция – он окончательно окостенеет. Иногда жесткость, наказание доламывает человека, а иногда исправляет. Это касается, например, отпевания самоубийц. Я знаю случай, когда священник отказался отпевать застрелившегося офицера. Друзья–офицеры на него наорали, поскандалили. Но через полгода приходит один из этих друзей и говорит: "Батюшка, спасибо, ты мне жизнь спас вчера". Священник удивился: "Как я мог спасти жизнь вчера, если полгода тебя не видел". "Батюшка, вчера у меня такая хмарь на душе была – хотелось пулю в лоб себе пустить, но я вспомнил, что нашего товарища ты за это не стал отпевать и остановился".
Но ведь аналогичный отказ в молитве о самоубийце может и вообще оттолкнуть маловеруюших родственников от всякой молитвы и от христианства вообще… Значит – дело в совестности, чуткости и опытности священника. Церковь дает ему каноны и дает одновременно большую степень свободы от них, точнее – свободу их применения в реальной жизни. На языке богословия это называется "икономия" ("домостроительство").
– Неужто и десять заповедей священник может перетолковать как хочет?
– Я о канонах, а не о заповедях. Каноны – внутренние нормы церковной дисциплины. Например, это вопрос о том, можно ли отпевать самоубийц.
– Кстати, о самоубийцах. Многие относятся к эвтаназии, как к акту милосердия и любви к ближнему. Однако Церковь выступает против этого деяния.
– Здесь я думаю, наша позиция будет в чем–то созвучна с позицией Махатмы Ганди. Он в свое время противился строительству больниц в Индии, считал, что нельзя помогать больным, особенно прокаженным. У него был религиозно–философский аргумент: нельзя вмешиваться в карму. Если человек не изживет свою плохую карму в этой жизни, то потом он будет перевоплощаться и еще больше страдать. В рамках кармической идеологии это логично.
Наша позиция по отношению к болезни не совсем такая. Мы считаем, что человеку надо помогать. Господь дал лекарства, врачей и т.д. Но вместе с Ганди мы полагаем, что есть такая глубина жизни, которая не диагностируется врачами. Человек – это "вещь в себе", и не все, что происходит внутри него, фиксируется с помощью энцефаллограмм. Есть такая глубина, где его сегодняшняя физическая боль что–то в нем меняет на не–физическом уровне. Если Господь не убирает больного, не стирает из жизни, значит, там идет какое–то внутреннее творчество. В рамках данного мира мы можем этого не заметить. Но умирающий как раз уходит из нашего мира, перестраивается для жизни иной. Не надо ускорять его роды, не надо его выталкивать.
– Даже в XV – XVI веках в нищей России расписывать церкви не давали кому попало. Феофан Грек, инок Андрей Рублев… Это был истинный подвиг во имя веры. Они постились перед тем, как приступить к работе. Сейчас подряды на строительство русских храмов получают заезжие гастарбайтеры. Хорошо, если не турки. Почему?
– Я знаю в Сибири храмы, которые строили турецкие рабочие. Ничего плохого в этом я не вижу. Полагаю, что те мусульмане, которые помогали в строительстве наших храмов, не будут потом, как албанцы в Косово, взрывать православные церкви. Думаю, что это неплохое лекарство от экстремизма. Но они месили бетон, а не расписывали храмы. Уверяю, наши художники только православные.
– Не слишком ли богаты золоченые православные храмы на фоне бедности общей народной жизни?
– А Вы не задавали подобного вопроса профессиональным спортсменам? Содержание одного профессионального клуба обходится городу много дороже, чем строительство нового храма. Бюджет хоккейного клуба ЦСКА в 2004 году составил 20 миллионов долларов[35]. Раньше бояре гордились тем, кто какой монастырь поддерживает. Сегодняшние бояре содержат спортивных гладиаторов.
– Не хотите ли Вы своим аргументом усовестить Ваших эстрадных кумиров, берущих огромные гонорары за свою фанеру?
В России всегда избы с земляными полами соседствовали с золотыми куполами храма. В конце концов это выбор человека: вкладывает он средства в отделку своего санузла или в красоту, доступную не только для него. И храмы возводили не от избытка, а от нужды. От нужды в Боге, от нужды в надежде. Людям же, которые строят храм от сытости, храм не нужен. Им нужно стойло.
– Каков же, по–вашему, Божий замысел о России?
– На этот вопрос у меня нет ответа.
– У вас? Нет?
– Если бы был, я чувствовал бы себя совсем иначе… Пока же мне приходит в голову лишь плач пророка Исайи:
"Увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями! Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Земля ваша опустошена; города ваши сожжены огнем; поля ваши в ваших глазах съедают чужие;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153