Мне бы хотелось, чтобы евреями были расслышаны строки из поэмы еврейского поэта Наума Коржавина о еврейском революционере “Абраме Пружинере”: Нет здесь выхода простого,Только сложный – быть людьми.Ощущать чужую муку,Знать о собственной вине. Наконец, мне бы хотелось, чтобы боль моего народа тоже принималась во внимание – наравне с болью народа еврейского.Своими наблюдениями я делюсь не для того, чтобы вызвать какой-то погромный рефлекс. Я надеюсь быть услышанным прежде всего самими же еврейскими публицистами: ну, не хамите вы стране, в которой живете! Не топчитесь вы на ее святынях! Я не хочу, чтобы еврейская кровь вновь лилась в России – а в ответ слышу обвинения в «расизме». Я призываю к соблюдению элементарных правил вежливости (не поносить святыни народа, среди которого ты живешь), а меня обзывают антисемитом.Господ из демизданий я просто прошу: не делайте меня антисемитом. Я не хочу им стать. Пока я не антисемит. А просто антихамит. Постановка проблемы В этой книге речь пойдет прежде всего о том, что происходит в мире прессы. С поразительной легкостью в ней мелькают высказывания, оскорбительные для тех, «кто все еще любит Россию». Вроде бы никакая логика статьи не побуждает от критики некоторого частного события или беззакония сразу возноситься к обобщениям культурологического захвата и к рассуждениям о коренных пороках русской истории и православного сознания. Но вдруг – натыкаешься:«Одиозный пример Салтычихи, забившей в Подмосковье более 100 своих крестьян собственноручно, является уродливым национальным символом России»[14]Какая же мера презрения к России, к ее истории и народу стоит за этими поминаниями Салтычихи. Ну кто по сю пору составляет учебники нашей национальной истории, если и сейчас ни журналисты, ни даже школьники не знают, что Салтычиха была арестована, судима, приговорена в пожизненному заключению?..«Двум крестьянам, у которых она убила жен, удалось летом 1762 года подать просьбу императрице Екатерине Второй. Юстиц-коллегия произвела следствие, которое длилось 6 лет. В 1768 году юстиц-коллегия приговорила ее к смертной казни, но последняя по повелению императрицы была заменена следующим наказанием: лишенная дворянства и фамилии, Дарья Николаева дочь была возведена в Москве на эшафот, прикована к столбу, причем у нее на шее был привешен лист с надписью мучительница и душегубица, и после часового стояния заключена в подземную тюрьму в Ивановском московском девичьем монастыре, где и сидела до 1779 года под сводами церкви, а затем до самой смерти в застенке, пристроенном к стене храма. Ни разу она не обнаружила раскаяния»[12].Выродком она была, а отнюдь не «национальным символом». Как верно вскрикнул однажды Бунин – «Какая вековая низость – шулерничать этой Салтычихой, самой обыкновенной сумасшедшей»[13].Но все же: если бы какой-нибудь православный журналист посмел бы написать в этом стиле – «Одиозный пример Свердлова, инициировавшего кампанию „расказачивания“, является уродливым национальным символом Израиля» – ему совершенно справедливо дали бы по рукам.Однако, о России так писать разрешается. Многие публикации «демократической прессы» причиняют боль православным жителям России. Люди, причиняющие эту боль, нередко знают, что их действие вызовет эту боль. И тем не менее идут на то, чтобы без всякой хирургической тонкости, наотмашь вторгаться в весьма чувствительную область национально-религиозных чувств (как это сделало НТВ, предупрежденное о том, что христиане России воспримут показ «Последнего искушения» как оскорбление).«Демократическое» сознание разрешает любую меру хамства при обращении к православной тематике, любую меру бездоказательности. “Разговоры о возрождении Русской православной церкви представляются бессмысленными. Это все равно, что надеяться на воскресение лежащей в Мавзолее куклы или, вернее, недолговременного ее (его) соседа, зарытого неподалеку. Надо избавляться от всего этого: и от мертвецов, и от Патриархии, как от затяжной болезни, которая непременно оставит следы на теле, но станет наконец вчерашним днем” (Лев Левинсон)[14].А это: «Сколько зла причинила вся „наша“ водочно-христианская культура…»[15].Или: «Темная жестокость, соприродная русской жизни»[16].Или: «зверства русской армии в Чечне свидетельствуют о безнравственности русского народа»[17].Увы, лишь одно ограничение пока наложили на себя еврейские публицисты, говоря о России: не матюгаться. “Красиво сказано: “Умом Россию не понять” – и этим оправдывают тысячи заведомо алогичных рассуждений о России. Лишь через сто лет гипноз тютчевского “мо” развеял русский писатель Губерман (не вздрогнули? поздравляю) своим “давно пора, честная мать, умом Россию понимать”. “Честная” следует либо произносить на церковнославянский манер, с ударением на втором слоге, либо заменять тем словом, каковое Губерман и употребил, а мне непозволительно"[18].Что ж, спасибо, что хоть не матом… А в остальном – «все позволено».Излюбленное занятие хамосемитов – хамство в адрес Девы. Тут и открыто антихристианская экзегеза библейских слов: Оказывается, «Лествица Иакова» пророчествует не о схождении Бога к людям, а о будущих бедах Израиля: Иакова осаждали «мрачные видения грядущих веков»[19].Тут и тексты в стиле – «Небольшие подтасовки дают знаменитое: „Се, Дева во чреве примет“ (Ис. 7,14). Правильно: „Смотрите, эта молодка беременна“»[20]Тут и фотоколлажи типа того, что был опубликован в «Московском комсомольце» 18 июля 1999 (в Сергиев день) – фотография статуи Божией Матери с натянутым на нее презервативом…Тут и просто запредельные размышлизмы Левинсона:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80