Берсеньев задумчиво пропускал бороду через пальцы. Майгин
чему-то улыбался, барабаня пальцами по столу. Доктор Васенькин
поминутно снимал, протирал и снова водружал на нос пенсне. Он словно
порывался сказать что-то, но не решался.
- Ну хорошо, - нарушил наконец молчание Венберг. - Я допускаю,
что вы... мы... что ты найдешь этот самый таинственный рычажок и
корабль придет в движение. Но каков смысл такого опыта? В чем его
идея?
Арнаутов не успел ответить. Внезапно вскочил на ноги доктор
Васенькин. Лицо его побледнело, только на запавших щеках горели
лихорадочные пятна.
- Величайший смысл! - закричал он пронзительным, тонким голосом.
- Вы забываете, Григорий Николаевич, что мы находимся в данную минуту
в мире совсем ином, нежели наш земной сегодняшний мир. Это мир нашего
будущего! В этом мире человеку облегчают жизнь разумные машины,
которые он создает... Здесь, на этом звездном корабле, мы окружены
такими таинственными механизмами... Мы их не понимаем, даже, может
быть, не видим... А они за нами наблюдают, изучают нас, запоминают
все, что мы говорим. Я уверен, что они запечатлевают наши изображения
на новых <иллюзионах>. И, если этот звездный город вернется на родную
планету, разумные машины расскажут о нашей Земле и о нас с вами,
друзья мои, не хуже, чем могли бы рассказать сами звездные скитальцы,
которые погибли из-за нелепой случайности, из-за неожиданного
извержения вулкана...
Участники <научной ассамблеи> невольно оглянулись по сторонам:
предположение, что за ними ведется наблюдение с помощью каких-то
таинственных механизмов, вызывало чувство настороженности и
неловкости. Венберг поежился: <А что, если действительно каждое наше
слово записывается, каждое движение запечатлевается в этих странных
стенах, в этом загадочном потолке? Кто знает, какие еще сюрпризы
запрятаны на фантастическом корабле!>
Васенькин продолжал тихо и ясно:
- Мы не знаем, откуда прилетел корабль - с Марса, с Луны, может
быть, с далекого звездного мира, - но мы знаем, что люди этого иного
мира живут совсем не так, как мы... Я социал-демократ, марксист, я
верю, что час освобождения близок. И я считаю, что мы просто должны
лететь туда, к ним, как младшие братья, на выучку и привезти
человечеству свидетельство того, как прекрасен мир, который оно
когда-нибудь построит... Простите, господа, возможно, я говорю не
совсем отчетливо... Одним словом, Константин Платонович, я с вами.
Доктор сел и принялся вновь энергично протирать пенсне. Арнаутов
заговорил проникновенно:
- Я всю свою жизнь посвятил идее ракетного космического
корабля... Теория Циолковского вдохнула жизнь в мои мечты... Я знал и
знаю, что если не я и не Циолковский создадим ракетные корабли, то их
создадут люди новой России, нового мира... Но, коль так получилось,
что к нам случайно пришла помощь с какой-то далекой планеты, мы должны
воспользоваться ею. И воспользоваться ею нужно, чтобы принести
человечеству познания и могущество иного мира. Те далекие люди,
которых мы видим лишь в картинах <иллюзиона>, видимо, далеко ушли в
своем прогрессе. Когда на наших океанах плавали лишь парусные
каравеллы Колумба, а попы судили Галилея... Если уже тогда и намного
ранее эти далекие люди смогли создать подобное чудо техники и
совершить на нем полет на Землю, то можно себе представить, как
обогатим и двинем вперед нашу науку и технику мы, если благополучно
вернемся на Землю через двенадцать - пятнадцать лет... И не только
опыт науки сможем позаимствовать мы у них. Доктор прав и трижды прав.
А общественное устройство?.. Я не сомневаюсь, что там нет такого
социального уродства, как наше российское самодержавие. Разве не важно
было бы узнать, какой общественный строй существует у них и как они к
нему пришли?.. Я знаю, за годы, необходимые для пути туда и обратно,
жизнь на Земле тоже не будет стоять на одном месте, наука будет
развиваться и у нас на Земле, невзирая ни на что. С борьбой, со
страданиями человечество все ближе будет подходить и к разумному
общественному устройству. Но ведь и там жизнь не стояла сотни лет...
Ради такого полета можно было бы отдать жизнь. Но я не верю, что нам
придется вообще жертвовать своей жизнью. Большинство из нас - люди
молодые, и, если все эти годы пользоваться чудесной жизнетворной
пищей, найденной нами здесь, если дышать чистим, богатым кислородом
воздухом, если избавиться от болезнетворных бактерий - а я проверил,
такие бактерии здесь не живут, погибают, - то астронавты отлично
проживут годы, необходимые для полета. И они обязательно вернутся на
Землю. Решайте, господа.
- Я с вами, - сказал Петя.
- Я тоже с вами! - воскликнула Нина Росс. - А вы, Майгин?
Майгин улыбнулся и кивнул головой:
- Конечно же, Ниночка.
- Если вы сочтете, что я смогу быть вам полезен, - проговорил,
волнуясь, доктор Васенькин, - то я тоже полечу с вами.
- А вы, Клавдий Владимирович? - обратился к Берсеньеву Арнаутов.
Берсеньев покачал головой.
- Я не возражаю против того, чтобы наша находка была использована
таким образом, но... Как вы думаете, Константин Платонович, сколько
времени займут у вас поиски этого самого... рычажка?
- Не знаю, - честно признался Арнаутов. - Может быть, год, может
быть, месяц...
- Всю жизнь, - насмешливо сказал Венберг.
- Во всяком случае, это дело терпит. - Берсеньев тяжело поднялся
с кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32