Неожиданно из беспорядочного скопления тел
вылетел человек, одетый в весьма живописную рыболовную сеть, после
чего скопление разразилось ревом то ли восхищения, то ли
возмущения. Рыболов подскочил к Уинки и, протянув вперед руку,
спросил:
- Что это за дерево, о молодой леопард, которое я ласкал,
возвращаясь?
- Советую спросить у Бретона, - скромно сказал Уинки, вспомнив
детство.
- О, Бретон, - простонал человек, все еще протягивая руку, и,
продолжая стонать, выскочил на улицу, придерживая волочащийся за
ним шлейф. Сразу же после этого к Уинки подошел очень мрачный,
очень худой юноша с ведром на голове и предложил продать ему набор
игл, годящийся для стереомашины с любым количеством голов. Уинки
вежливо отказался, сославшись на отсутствие у него рук, после чего
юноша, еще более утвержденный этим отказом в своей мизантропии,
вернулся на свое место под криво висящим плакатом:
Самоубийство - это множество оглушающих звонков
Тем временем к Уинки приблизился устойчиво-бухой человек лет
сорока, по бороде которого можно было уверенно сказать, что он ел
за последнюю неделю.
- Вы молодые, все хиппари, да моднари, - прохрипел он, одобрительно
глядя сразу в несколько сторон. - Эт-та хррашо! А я вот - старик.
Старый битник. Таких, как я, больше нету. Пррально? Ты меня не
облажаешь, чувак? - доверительно спросил он, совладав, наконец, со
своими глазами и заставив их уставиться на Уинки. - Пррально, -
похлопав Уинки по плечу, он направился к выходу, во все горло читая
малопонятные, но трудновоспринимаемые стихи. Уинки улыбнулся.
Давно ему не приходилось бывать в такой обстановке. Фан-клуб
мистического леса навеял на него воспоминания детства. "Интересно,
как они похожи друг на друга, - подумал он, - и этот престарелый
битник, и мрачный продавец торчева, и веселые обдолбанные
поклонники сюрреализма. Я их видел раньше. Давно... Хотел бы я
знать, где тут молодой я?"
И под покровом дыма он двинулся вперед, рассматривая обитателей
избы-торчальни. Миновав трех полуголых молодых людей, сидящих во
вместительной бочке и спорящих о преимуществах старого ботинка
перед настольной лампой (на спине одного из них виднелась
полустертая надпись "Жди меня, и я умру"), очень грязного
курильщика трубки, который был погружен в рассматривание своего еще
более грязного колена, и двух голых девушек в зеленых валенках,
увлеченных чтением Радхакришнана, Уинки присел около существа в
белой хламиде в облаке длинных светлых волос. В руках его находился
причудливой формы музыкальный инструмент с неопределенным
количеством струн, из которого юноша (как это выяснилось, когда он
приподнял голову) извлекал звуки индийской раги. В этом человеке
было что-то, выделявшее его из остальных, может быть, увлеченность,
или что-то еще. Во всяком случае, Уинки почувствовал к нему
внезапную симпатию. Послушав немного музыкальные упражнения своего
нового друга (не перемолвившись словечком, Уинки понял, что они
друзья. Почему? Кто может объяснить, как рождается дружба?), он с
сожалением оторвался от звуков и двинулся дальше.
Обойдя парочку, занимавшуюся объеданием початка кукурузы, Винкль
увидел несколько одетых в разодранные фраки молодых людей, деловито
разглядывающих диски. Заглянув через плечо одного из них, можно
было полюбоваться на живописно оформленную обложку с надписью:
Доктор Крюк и Психоделическая Водонапорная Башня.
Восемнадцать приходов квартирьера сломанной березы,
включая хит-сингл "Узник желтой лужи"
Однако, при приближении Винкля джентельмены во фраках прервали свои
несомненно высокоинтеллектуальные разговоры о качестве вкладок,
конвертов, песка, дерибасов, массы, пакетов, а также о прайсе и
сайзе, и поспешно спрятали диски. Пожав плечами, Уинки двинулся
дальше. Миновав ряд неподвижно лежащих тел, павших жертвами крутого
прихода, он собрался было подойти к волосатому художнику,
занимавшемуся своим черным делом неподалеку, как в фигуре одного из
лежащих что-то привлекло его внимание. Уинки всмотрелся, и, не
доверяя своим глазам, сделал несколько шагов. Потом, все еще не
веря, подбежал к нему и перевернул на спину. Проглотил комок в
горле:
- Господи, Дэви!
Дэвид невидящими глазами смотрел в потолок. Уинки, беспомощно
оглянувшись вокруг, взвалил на себя тело своего самого близкого
друга и поволок его к выходу.
Глава пятая
Длинный человек с чуть надменным лицом и маленькой бородкой сел к
пианино и стал настраивать гитару, которая, как маленький красный
зверь, притаилась у него на коленях. На возвышении, служившем
чем-то вроде сцены, появился меланхоличный ударник с сигаретой в
зубах. Он опустился на одно колено и стал поправлять басовый
барабан. Затем, обойдя установку, склонился над гущей барабанов, и
зал огласился привычным заклинанием:
- Раз, два... Раз, два... Раз, два...
Дэвид ухмыльнулся. Легко поднявшись, человек с красной гитарой тоже
подошел к своему микрофону, и глубокий низкий голос его раздался из
черных потертых тумб, стоящих по краям сцены.
Появился пианист в длинной широкой вельветовой куртке, похожий на
какого-то бога, одевшегося модным художником. Он тронул клавиши,
развернулся и воззрился в зал. Оттуда вылез кто-то с болезненным
лицом, взял гитару и воткнул штекер. Мальчик со скрипкой выбросил
папиросу и приложил скрипку к плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22