Она кашляла весь день и всю ночь. Я думаю, она не дала маме заснуть ни на минуту. Но я на самом деле была «отверженной» после всего случившегося – конечно, на очень ограниченное время. И с тех пор меня тянуло сделать именно то, что мне запрещали. Потом произошел эпизод с м-ром Смитом – он был, безусловно, большим оригиналом. Теперь, когда я вспоминаю все – я считаю, что он был добрым малым, но тогда я так не думала. У него были близняшки, совсем маленькие. Мы и сами-то были не Бог весть какими взрослыми, но они были даже младше нас. Им было по шесть лет – да-да, шесть – и мы часто играли вместе. Помню, мама сказала нам, что м-р Смит немец. Еще до рождения ребятишек он хотел, чтобы его жена вернулась в Германию и рожала бы там – тогда бы они были немцами, а не американцами. Из-за этого я стала считать его самым гнусным из людей, хотя его желание было так естественно! Он очень сердился на жену за то, что она не поехала тогда в Германию. А к детям он всегда был очень добр, часто брал нас с собой и играл с нами. Я предпочитала отсидеться в сторонке. Росси: Клиентка совершенно проснулась. В первые минуты очередной терапевтической беседы Вы прямо и открыто говорите ей: "Вы находились в состоянии транса, а вместе с тем и бодрствовали. "Вы хотите, чтобы клиентка «запомнила каждое свое ощущение, каждую свою мысль… и -теперь полностью проснувшись – обсудила бы это с Вами честно и открыто, без всяких задних мыслей.» Такой открытый, честный, одноуровневый подход характерен для заключительной стадии трудных периодов гипнотерапев-тической работы, когда Вы «говорите пациенту все»: и то, каким «косвенным» методом Вы воспользовались для работы с ним, и многое-многое другое. Очень существенно то, что Вы делаете предметом особого внимания «полное пробуждение», потому что Вам совсем нежелательно, чтобы, обозревая «трансовые» события, клиентка «угодила в сети» сомнамбулического транса. Точно такую же цель преследует Ваше более раннее постгипнотическое внушение: «Я сейчас быстро Вас разбужу, но при этом хочу, чтобы Вы запомнили все то, что недавно наговорили мне во сне…» Кстати, мне очень понравилось, как Вы совершенно откровенно, взывая к сознанию, не позволили Джейн сбить себя с толку квалификацией своих переживаний как необычайной глупости.Итак, здесь впервые клиентка демонстрирует ясное, сознательное и эмоционально хорошо сбалансированное восприятие себя и своих ранних семейных взаимоотношений. Вы считаете, что именно к такому самосознанию Вы и должны подвести ее? Эриксон: Она преодолела только часть пути. Росси: Что же еще ей предстоит сделать? Эриксон: Выяснить, что же такое смерть. Росси: Почему это так важно для Вас? Эриксон: Когда Джейн в разговоре о смерти упоминает свою бабушку, становится понятно, что ей не позволяли разбираться в этом вопросе. Росси: И вот теперь – она вырабатывает важное понимание смерти. Вот какова полная картина Вашей работы. Эриксон: И это имеет прямое отношение к тому, какой смысл клиентка вкладывает в слово «война».

2.18. Сознательная и подсознательная оценки терапевтической работы: использование идеомоторной сигнализации для наведения транса Эриксон: Вы довольны тем, что сделали? Клиентка: Нет. Эриксон: Пусть это напишет Ваша рука. Вас устраивает то, что Вы сделали? Клиентка: (Пишет автоматически «нет».) Ну, давай же поскорее. Я не могу думать ни о чем другом. Эриксон: Может ли Джейн плавать? Давайте доверимся Вашей руке.Я хочу, чтобы Вы ответили побыстрее. Клиентка: (Пишет «да».) Но это лишено всякого смысла. То же самое происходит, когда я пытаюсь вспомнить имена тех троих. Д-р Финк, Вам тоже не терпится попробовать что-нибудь написать? Финк: Может быть, этим карандашом у Вас получится лучше? Клиентка: Нет. Я подумала – может быть, Вы снова собираетесь писать всю эту чепуху – как тогда про Анн-Арбор и Грандривер? Финк: А Вам знаком Анн-Арбор? Клиентка: Я была там. Финк: А в окрестностях? Клиентка: Очень недолго. Эриксон: Джейн, опустите левую руку, когда посчитаете, что мне можно Вас прервать. Клиентка: (Медленно опускает левую руку.) Хорошо, что я не должна это расшифровывать. Эриксон: «Хорошо, что я не должна это расшифровывать!» Клиентка: Что это значит? Ну, просветите меня. Эриксон: (М-ру Битти) Теперь Вы понимаете, почему я сказал, что все не так просто? Клиентка: Что это значит? Эриксон: Вам не надо беспокоиться об этом. Клиентка: Я никогда не должна ни о чем беспокоиться. Молчание – золото. Так что же это значит? Эриксон: Сейчас выясним. Клиентка: Все это напоминает мне те каракули, которые получались у Элен до того, как она научилась писать по-настоящему. Очень похоже. (Разговор относится к записям, которые д-р Финк передавал Эриксону.) Я возьму листок. Конечно, предполагается, что я не буду в него заглядывать. Завтра я Вас возненавижу. Эриксон: Я вижу, что Ваша левая рука опускается. Вы согласны со мной? Клиентка: Да. Эриксон: Хорошо. (Д-ру Финку) Ответ клиентки «да» («yes»), но буква s написана весьма непонятным образом. Это «да» следует за словом «понедельник», а потом идут какие-то каракули, о расшифровке которых и говорит клиентка. Ранее она упомянула, что обычно стенографирует. Клиентка: Продолжайте. Все это очень любопытно. Эриксон: Что должно произойти завтра? Клиентка: Завтра? Эриксон: Да. Клиентка: Я должна дежурить с д-ром Янгом. Вы знаете д-ра Янга. По крайней мере, двух Янгов. Эриксон: А что еще должно завтра произойти? Клиентка: Я должна вернуть книгу в библиотеку. Спасибо за напоминание. Росси: Вы пытаетесь осторожно определить, насколько клиентка удовлетворена проделанной терапевтической работой как на сознательном, так и на подсознательном уровнях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77