Дьявольский круг замкнулся, и человек будет находиться в нем по крайней мере до прихода врача.
Колдовское начало этого замкнутого круга состоит в том, что замешенное на страхе беспокойство за свое здоровье приводит к интенсивному самокопанию. Вспомним людей, страдающих заиканием: они изо всех сил стараются следить за своей собственной речью, но этот самоконтроль приводит лишь к тому, что их речь становится еще более прерывистой. Или другой пример: люди, делающие неимоверное усилие для того, чтобы заставить себя заснуть; напряженные попытки сосредоточить все свое внимание на процессе засыпания дают прямо противоположный эффект. Правда, может случиться и так, что процесс нормального засыпания постоянно нарушается мыслью: "Постой-ка, перед тем как лечь спать, я, кажется, собирался еще кое-что сделать". Нужно прогнать от себя подобные мысли, расслабиться и спокойно заснуть.
К чувствам, перед которыми испытывают страх нервные люди, относится сам страх. Невропатологи говорят в таком случае о страхе перед страхом. Видимо, именно такой страх имел в виду один невротик, который, беседуя с Ф. Д. Рузвельтом, сказал: "Я ничего не боюсь так сильно, как самого страха". Хорошо известна такая болезнь как агорафобия, или боязнь пространства. В разговорах с этими пациентами в большинстве случаев выясняется, что они больше всего опасаются сердечного приступа или кровоизлияния в мозг (а иногда просто коллапса), в результате чего они могут упасть прямо на улице.
Подобно тому, как многие невротики испытывают страх перед страхом, многие нервные люди боятся непредсказуемости каких-либо событий и своих навязчивых идей. Эти люди считают свои навязчивые идеи серьезными симптомами психического заболевания. Такие достойные всяческого сочувствия люди видят себя, как они обычно выражаются, сидящими в кровати, на которой установлены решетки.
Для невротиков, испытывающих страх перед неизбежностью событий, все это чрезвычайно трагично. Наряду с людьми, которые в любом случае как бы застрахованы от серьезных нарушений психики, существуют и люди, страдающие от своих навязчивых идей или весьма склонные к этому. Однако болезненный гипертрофированный страх перед возможными нарушениями психики является, по сути дела, навязчивой идеей, и все люди, страдающие навязчивыми идеями, должны иметь в виду, что именно неврозы страхуют их от психозов, делают их невосприимчивыми к психозам, так что они могут быть совершенно уверенными в том, что у них никогда не появятся вследствие этого какие-либо нарушения психики.
Но люди, страдающие навязчивыми идеями, испытывают страх еще перед одним обстоятельством: они боятся того, что начнут взывать о помощи где-нибудь в театре или в церкви; они боятся остаться в одном помещении с другими людьми, боятся, что они могут напасть на этих людей, - поэтому от таких пациентов нужно в любом случае держать как можно дальше ножи, вилки, ножницы и другие опасные предметы. Люди, страдающие навязчивыми идеями, испытывают страх перед открытыми окнами, расположенными на верхних этажах зданий; они боятся, что выпрыгнут из окна, повинуясь внутреннему импульсу. Со всеми перечисленными мною иллюзиями, возникающими у данных пациентов, можно и нужно бороться. Кстати, среди множества людей, покончивших жизнь самоубийством, нет ни одного, кто сделал бы это, повинуясь навязчивому импульсу - то есть осуществив свою навязчивую идею. Насколько мне известно, еще ни один человек, одержимый какой-либо навязчивой идеей, не схватил другого человека за горло, не тронул другого человека даже пальцем.
Закончим наш разговор о страхах человека его страхом перед небытием, страхом перед собственной смертью. Но небытие, которого так страшится человек, находится не только вне человека, но и заключено в нем самом. Именно перед этим внутренним небытием человек испытывает страх, и из страха перед самим собой он бежит от самого себя: он бежит от одиночества, так как одиночество означает - быть всегда наедине только с самим собой. А когда человек бывает вынужден остаться наедине только с самим собой? Когда резко ослабляются или полностью прекращаются его связи с какими-либо общественно полезными делами. Например, в конце недели, то есть в выходные дни. Одинокие выходные - так назывался нашумевший проникнутый тоской шлягер пользуются весьма дурной славой, так как именно в эти дни происходит наибольшее количество самоубийств, к которым людей подтолкнул не только шлягер оборотистого музыкального издательства. Невропатологи хорошо знают подобные симптомы психического заболевания, которое они называют неврозом выходного дня.
При этом речь идет о чувстве, навеянном пустынной местностью, вообще пустым пространством, внутренней пустотой и ощущением бессмысленности жизни, которые охватывают человека именно тогда, когда затихает его трудовая деятельность, наполненная в течение рабочих дней самыми разнообразными заботами. Данное переживание бесцельности и бессмысленности всех усилий я назвал экзистенциальной фрустрацией, то есть невыполнимостью наиболее присущего человеку желания смысла. Данное желание смысла я противопоставляю желанию власти, которое в философии индивидуализма ярко проявляется в форме стремления к тщеславию. И это желание смысла я также противопоставляю второму человеческому желанию, а именно желанию удовольствий, в явном господстве которого, в виде фрейдовского принципа удовольствия, так убежден психоанализ. Рассматривая невроз выходного дня, мы убеждаемся в том, что именно в тех случаях, когда желание смысла полностью сводится к нулю, поскольку остается неосуществленным, на первый план выходит желание удовольствий, а собственная экзистенциальная невостребованность человека вредит его сознательному отношению к жизни и прячется от его собственной совести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75