Он прижался к простенку между двумя огромными окнами, взял
наизготовку баллон, обхватив пальцами грушу, и на мгновенье почувствовал
себя до невозможности одиноким, словно не стояли в пятидесяти шагах от
него десятки людей, словно он заблудился в Глубоком Космосе и не знает
пути домой... впрочем, так оно и было.
Внутри домика послышался шорох, и Хинкап, не думая больше ни о чем,
ударил баллоном по стеклу и одновременно сжал пальцами грушу. Свист
вырвавшейся струи жидкости заглушил чей-то тихий вскрик, но Хинкап услышал
его. Сойта... внутри домика была Сойта!.. Он сразу узнал ее голос,
почувствовал его всем своим существом... но было уже поздно. Молчаливая
толпа единым рывком окружила домик, и шесть человек в странных тяжелых
комбинезонах и шлемах открыли двери. Хинкап сделал шаг, намереваясь войти
вслед за ними, но почувствовал, как чья-то рука тронула его за локоть.
Почтальон обернулся. Рядом стояла Гилейта.
- Не входите, Хинкап. Опасно.
- Почему?
- Вам уже говорили. Стерва может убить. Нет гарантии, что она без
сознания.
- Но...
- Те, кто идет туда, одеты в специальные костюмы. Но все же и они
сильно рискуют.
Хинкап посмотрел на окружавшую его толпу. Здесь были в основном
мужчины, редко встречалось женское лицо, - и все смотрели на двери домика,
- хмуро, зло, выжидающе. На Хинкапа никто не обращал внимания.
Но вот из павильона вышел один человек, за ним второй, а потом двое
вывели, крепко держа за локти, связанную женщину. Еще двое в неуклюжих
скафандрах завершали процессию.
Да, это была Сойта. Она выглядела усталой, шла с трудом, но тем не
менее казалась спокойной, как всегда. Ее глаза неспешно прошлись по толпе
и на долю секунды остановились на Хинкапе. Ничто не изменилось в ее лице,
но Хинкап почувствовал, что Сойта ждет от него помощи. Что мог он сделать,
один, против нескольких сотен людей? Он мог только всей душой желать,
чтобы Сойте не причинили вреда, чтобы ей удалось каким-то образом уйти
отсюда, скрыться, спастись... И вдруг... Хинкап почувствовал, что волосы
зашевелились у него на макушке.
...Сойта небрежным жестом сбросила веревки, опутывающие ее руки и
тело, - словно желание Хинкапа увидеть ее свободной придало ей
нечеловеческую силу, - небрежно поправила пышные волосы, растрепавшиеся во
время схватки. И пошла прямо на толпу. Люди молча шарахались от нее в
стороны, отворачивая лица, - а она шла, не замечая никого и ничего, и
только легкий скрип ее туфелек по гравию, покрывавшему площадь, слышен был
в мертвой тишине.

- Это ужасно, - говорила Гилейта, накрывая на стол. - Кто бы мог
подумать, что среди горожан найдется кто-то, сочувствующий стервам? Я не
могла предположить такой возможности.
- А почему вы так решили? - спросил Хинкап.
- Что я решила?
- Ну, что кто-то сочувствует этой... ангелу?
- Разве вы не поняли? - вмешался Лодар. - Стерва ушла потому, что
кто-то на площади очень захотел ей помочь. Ангел не может пройти сквозь
сплошную стену ненависти. Но от сочувствия у этих гадин силы
удесятеряются, они уходят из любой западни совершенно спокойно. Ваш
героизм оказался бесполезен.
- Н-да, - пробормотал Хинкап. - Любопытно...
Во время обеда гость и хозяева почти не разговаривали, лишь изредка
обменивались незначащими словами. Лодар и Гилейта думали о детях - до сих
пор не удалось выяснить, кто из детей, бывших в приюте, остался жив,
потому что в дело вмешались военные и увезли тех, кого удалось спасти.
Хинкап размышлял о событиях, свидетелем которых он оказался, и пытался для
себя осмыслить и оценить происшедшее. Ощущая некоторую путаницу в мыслях,
почтальон тем не менее старался привести в систему то, что узнал и увидел.
Горожане называют лесных отшельников стервами, гак. Насколько мог понять
Хинкап, ангелами этих странных людей окрестили в давние времена не только
за красоту, но-в основном - за превосходящие нормальные человеческие
способности таланты. Далее - ангелов называют стервами за якобы лютую
ненависть к обычным средним людям. Но за то время, что Хинкап жил в лесном
поселке, он что-то не заметил, чтобы отшельники говорили о городских с
ненавистью. Скорее они говорили с сожалением... но, может быть, они
скрывали свои истинные чувства? Возможно, возможно... только Хинкапу в это
не верилось. Ведь Сойта говорила, что лесные жители хотят уйти вообще с
Алитолы, - именно затем, чтобы не служить причиной ненависти. Если бы
ангелы желали - им, похоже, не стоило бы особого труда расправиться с
горожанами, судя по тому, что Хинкап видел в лесу во время обстрела
деревни. И в то же время - ангелы ходят в город и берут то, что им нужно,
без особых церемоний. Но если их вынуждают поступать подобным образом?
Если у них просто нет другого выхода - как тогда оценить ситуацию? В конце
концов, ангелы приходят в город без пушек... хотя, с другой стороны, к
чему им пушки? Но ведь там, на площади... никого Сойта не убила, так?
Может быть, она не умеет это делать? А может быть, вообще слухи об
опасности, исходящей от ангелов, преувеличены? Но что тогда думать о
детском приюте, который разгромили стервы? Зачем они это сделали? Сойта...
Хинкап подумал, что Сойта, вероятно, не откажется объяснить ему все, если
он потребует объяснений. Но для того, чтобы поговорить с Сойтой, нужно
вернуться в лес. Как объяснить Лодару и Гилейте такой поход?
- Я все-таки не понимаю, - сказал в конце концов Хинкап.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24