..зиттен. Ты мне славно пособишь в некоторых весьма хлопотливых делах, а кроме того, хоть раз испытаешь себя и присмотришься к дикой охотничьей жизни, когда, утречком написав аккуратно протокол, потом покажешь, что ты способен заглянуть в сверкающие очи непокорному зверю, к примеру длинношерстному свирепому волку или клыкастому кабану, а не то и уложить его метким выстрелом из ружья.
Я столько наслышался всяких чудес о веселой охоте в Р...зиттене и всей душой был предан добрейшему старому деду, а потому известие, что он на сей раз берет меня с собой, обрадовало меня чрезвычайно. Порядком поднаторев в делах, которые ему предстояли, я обещал употребить все старание, чтобы избавить его от всех трудов и забот.
На другой день, завернувшись в теплые шубы, мы сели в повозку и в густую метель, возвещавшую о наступлении зимы, отправились в Р...зиттен. Дорогою старик нарассказал мне немало странных вещей о бароне Родерихе, основавшем майорат и назначившем моего деда, тогда еще совсем молодого человека, своим юстициарием и душеприказчиком. Он говорил о дикой, грубой натуре старого барона, что, по-видимому, унаследовала от него вся семья, и даже нынешний владелец майората, которого мой дед знавал кротким, даже мягкосердечным юношей, год от году становится все мрачнее. Он сказал, что если я хочу что-нибудь значить в глазах барона, то должен вести себя смело и непринужденно, и наконец упомянул о покоях в замке, которые он раз навсегда избрал себе жильем, так как там было тепло, удобно и настолько отдаленно, что мы, когда того пожелаем, можем удалиться от безумного гомона веселящихся гостей. Ему всякий раз приготовляли резиденцию в двух маленьких обвешанных теплыми коврами покоях, рядом с большой судейской залой, во флигеле, напротив того, где жили старые девы.
После скорого, однако ж весьма утомительного путешествия, мы прибыли поздней ночью в Р...зиттен. Было как раз воскресенье, и когда мы проезжали деревню, из корчмы доносились плясовая музыка и веселые крики, дом эконома был освещен сверху донизу, там тоже слышалась музыка и пенье; тем больший ужас наводила пустынная местность, в которой мы скоро очутились. Жалобно и пронзительно завывал морской ветер, и мрач(*29)ные сосны, словно пробужденные от глубокого волшебного сна, вторили ему глухими стенаниями. Голые черные стены замка высились над снегами; мы остановились перед запертыми воротами. Ни крики, ни щелканье бича, ни стук, ни удары молотком ничто не помогало, словно все вымерло; ни в одном окне не было света. Тут старик грозно закричал во всю мочь:
- Франц! Франц! Куда ты запропастился? Пошевеливайся, черт подери! Мы замерзаем у ворот! Снег до крови нахлестал лицо, пошевеливайся, черт дери!
Завизжала дворовая собака, в нижнем этаже замелькал свет, загремели ключи, и скоро со скрипом растворились тяжелые створки ворот.
- А, добро пожаловать, добро пожаловать, господин стряпчий, угораздило вас в такую несносную погоду!
Так вскричал старый Франц, подняв высоко фонарь; свет ударял ему прямо в лицо, морщинистое и странно скривившееся в приветливой улыбке. Повозка въехала во двор; мы выбрались из нее, и тут только я разглядел необычайную фигуру старого слуги, облаченного в старомодную егерскую ливрею, затейливо расшитую множеством всяких снурков. Над широким белым лбом лежало всего несколько седых прядей, нижняя часть лица обветрела и загрубела, как и полагается охотнику, и хотя напряженные мускулы почти превращали его в причудливую маску, однако глуповатое добродушие, светящееся в глазах старика, играющее на его устах, вновь примиряло с ним.
- Ну, старина Франц,- заговорил в передней мой дед, выколачивая снег из шубы, - ну, старина Франц, все ли готово, выбита ли пыль из ковровых обоев в моих комнатушках, принесены ли постели, ладно ли истопили там вчера и сегодня?
- Нет,- невозмутимо ответил Франц,- нет, высокочтимый господин стряпчий, ничего этого не сделано.
- Боже милостивый, - изумился дед, - да я, кажись, написал заблаговременно: я ведь приезжаю всегда в указанный срок; вот бестолковщина; стало быть, придется поселиться в промерзлых комнатах!
- Да, высокочтимый господин стряпчий, - продолжал Франц, заботливо перекусив щипцами курящийся нагар свечи и затоптав его ногами,- да, видите ли, все это не много бы помогло, особливо топка, ибо ветер и (*30) снег гуляют там без всякого препятствия, окна разбиты, и там...
- Что, - перебил его мой дед, распахнув шубу и подбоченившись, - что, окна разбиты, а ты, замковый кастелян, не распорядился исправить?
- Да, высокочтимый господин стряпчий, - спокойно и невозмутимо продолжал старик, -туда и не подступишься, уж очень много навалилось щебня и кирпича в ваших покоях.
- Тьфу ты, провал возьми, откуда взялись в моих комнатах щебень и кирпич? - вскричал дед.
- Желаю вам беспрестанно пребывать в добром здравии, молодой господин, - проговорил Франц, учтиво мне кланяясь, ибо я только что чихнул, и тотчас прибавил, - это известка и камни от средней стены, той, что обвалилась.
- Что ж случилось у вас - землетрясение? - сердито выпалил мой дед.
- Никак нет, высокочтимый господин стряпчий,- ответил Франц, улыбаясь во весь рот, - но три дня назад в судейском зале с грохотом обрушился тяжелый штучный потолок.
- Ах, чтоб...- дед, по своему вспыльчивому и горячему нраву, хотел было крепко чертыхнуться, но, подняв правую руку вверх, а левой сдвинув на затылок лисью шапку, удержался, оборотился ко мне и, громко засмеявшись, сказал: - По правде, тезка, надобно нам попридержать язык и не спрашивать более ни о чем; а не то узнаем о еще горшей беде, или весь замок обрушится на наши головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29