Да, Господь видит, что мы читаем, но Он не видит, что мы молимся, потому что каждое слово молитвы должно пройти через наше сердце, каждое слово должно быть нашим словом, оно должно идти из глубины души и сочетаться с нашим желанием. Когда мы просим чего-то у Бога, то должны не на словах этого просить, а воистину этого желать. Если же человек в течение тридцати или сорока лет молится: дай мне смирения, кротости, послушания, терпения, благоразумия, – а наутро Господь посылает какую-то ситуацию, где его смирение и должно проявиться, но человек вместо смирения проявляет, наоборот, гордость – значит, то, что он говорит вечером на молитве, есть самообман, лицемерие, пустое сотрясение воздуха. Потому что каждая молитва должна быть совершенно искренна, искренна в полноте.
Любой грешник, как бы глубоко он ни пал, в какие дебри греха ни залез, в любой момент, если захочет, может начать молиться Богу, начать трудиться над своей душой и встать на этот путь, по которому Богородица его проведет ко спасению. Спасению от греха, спасению от мук совести, если она еще осталась, потому что некоторые люди свою совесть сжигают так, как можно выжечь глаз. Если у человека катаракта или близорукость, это можно исправить очками или хирургической операцией. Но если взять и выжечь глаз каленым железом, то с ним уже ничего не сделаешь. Вот так и совесть: ее можно загнать в угол, ею можно не пользоваться, она может спать – но в таком случае она еще способна пробудиться. А если человек сжег совесть совсем, то он становится живым воплощением демонских сил, он творит зло и во зле ищет оправдание и цель своей жизни. Это говорит о том, что безнаказанно грешить нельзя, каждое греховное слово, каждая греховная мысль, я уже не говорю о деле, сквернит и поганит нашу бессмертную душу. Поэтому так долог и труден путь восхождения, когда мы все-таки к Богу обратимся и нам станет совестно тех дел, которые мы совершаем тайно от всех.
О наших греховных делах и мыслях не знает никто, даже самые близкие люди, мы и сами часто не отдаем себе отчет в той грязи, которая копошится в нашем сердце и в нашей душе. Но Бог-то это видит, и как же Ему должно быть тошно на нас смотреть за все наши мерзкие делишки. И вот когда мы воистину поставим себя перед Богом, мы все эти делишки увидим, потому что перед глазами Божиими ничто не сокрыто. И если мы ужаснемся нашей жизни, то с этого момента может начаться наше обновление, потому что как бы человек ни пал глубоко, он всегда может выйти на светлую дорогу. И многие святые в начале своего жизненного пути были величайшими грешниками, но потом, очистившись, взошли на небесную высоту.
Господь только того и хочет, чтобы нас очистить. Поэтому Он разными путями приводит нас в храм, разными путями соединяет с Церковью, но здесь нас тоже ждут всякие искушения. Сатана так устраивает, чтобы мы спасения не получили, чтобы нас кто-то от Церкви отторгнул, кто-то неправильно что-нибудь сказал, кто-то на какой-то грех толкнул, то есть постоянно идет борьба за нашу душу, до самой смерти. И наше спасение от всех врагов – молитва. Каждый христианин, если он пожелает, всегда может удержаться от любого греха. Как бы ни был велик соблазн, как бы ни было велико желание греха, достаточно крещеному человеку, даже если он в церкви не был уже десять лет, поставить себя перед Богом и сказать: "Господи, вот Ты видишь, мой ум, мое сердце, все мое существо тянется ко греху, но я верую в Тебя, я знаю, что Тебе этот грех приносит боль, он Тебе мерзок, и я не соглашаюсь с этим грехом. Если есть на то Твоя святая воля, помоги мне избавиться от него". И он увидит, как все демонское ополчение исчезнет, и по милости Божией оградит себя от греха.
Мы должны знать, что человек грешит не потому, что его мама добру не научила, или он без отца рос, или в дурную компанию попал, или соблазн очень велик, или еще по какой-то причине – нет, это всего лишь среда, в которой грех растет. Естественно, у благочестивых родителей домашняя среда более благоприятна для воспитания хорошего дитя, чем у родителей, живущих, допустим, блудно или в пьянстве. Но произволение на грех всегда совершается в сердце человека самостоятельно, и никогда не бывает, чтобы кто-то сделал грех и не знал, что это грешно. И поэтому когда даже маленький человек пяти-шести лет, подражая взрослым, хочет закурить, причем его никогда еще за это не ругали и папа и мама у него курят, – он всегда первый раз закуривает тайком. Потому что он через совесть свою знает, что это нехорошо – Господь, как сказано в Священном Писании, каждому желает спастись и прийти в познание истины.
Однако часто не только ребенок, но и взрослый не может осознать всю бездну греха. Например, многие женщины не сознают, что аборт есть тягчайшее преступление перед Богом, перед собственной семьей, мужем, ребенком – да перед всей вселенной, – но каждая понимает, что это грех. Только человек, полностью потерявший человеческое лицо, может спокойно младенцев убивать. И такие случаи бывали, человек может дойти и до такого состояния. Но чтобы не чувствовать, что это грешно – так же, как и блудить, и пьяным под забором валяться, – человек не может. Почему муж, напившись пьяным, не хочет идти домой, даже если жена не будет его ругать? Он чувствует, что поступил нехорошо, он образ Божий втоптал в грязь, превратился если не полностью в свинью, то хотя бы наполовину.
И так с любым грехом. Мы всегда знаем, хорошо ли мы подумали или плохо; хорошо ли мы сделали или плохо – всегда это чувствуем через совесть. Но у совести есть одно свойство: она мучит, а мы не любим, чтобы у нас душа страдала, так же, как не любим, чтобы страдало тело;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62