«Мой пилот считал, что в Лемберге ему будет удобнее приземлиться, и на лету повернул как раз туда, где в 11 ч. 30 м. и произошло несчастье при этой попытке… Поистине чудо, что мы все не разбились насмерть, особенно если посмотришь, что сталось с самолетом». Архив автора.


Гитлер приказал организовать за счет государства торжественные похороны фельдмаршала Рейхенау. В качестве представителя 6-й армии на траурной церемонии присутствовал генерал-майор фон Шулер, бывший в течение многих лет адъютантом Рейхенау. Начавшиеся тем временем ожесточенные бои лишали возможности отлучиться кому-либо из начальников отдела нашего штаба.

Новый командующий 6-й армией Паулюс

Руководство группой армий «Юг» было возложено на фельдмаршала фон Бока. 20 января 1942 года он приступил к обязанностям командующего. В тот же день прибыл в Полтаву и генерал-лейтенант Паулюс, вновь назначенный командующий 6-й армией. Вызванное смертью Рейхенау междуцарствие кончилось.
Перед обоими командующими стояли трудные задачи. Соединения Красной Армии выбили 294-ю пехотную дивизию с ее позиций в районе Волчанска, северо-восточнее Харькова. В результате наступления по обеим сторонам Изюма в стыке 17-й и 6-й армий советские войска глубоко вклинились в наши позиции. Резервами мы не располагали. Под угрозой оказались Харьков, Полтава и Днепропетровск. Из тех дивизий, которые не подверглись удару, были выделены пехотные батальоны, артиллерийские дивизионы и переброшены на юг для усиления правого фланга армии. Из армейского тылового района была спешно выдвинута охранная дивизия, не имевшая тяжелого оружия; ей предстояло задержать восточнее Полтавы острие наступающего советского «клина». Сводные батальоны, составленные из тыловых подразделений, предполагалось использовать для непосредственной обороны находившихся под угрозой городов.
Положение армии было отнюдь не блестящим, когда я встречал Паулюса на аэродроме. Он стоял передо мной, высокий, стройный. Сначала он слушал мой доклад сдержанно. Затем на его худом лице появилась улыбка.
– Тоже гессенец?
– Так точно, господин генерал, – ответил я.
– Ну тогда, Адам, мы с вами сойдемся быстро.
Затем Паулюс поздоровался со своим старым знакомым, капитаном Дормейером, начальником офицерского казино, который приехал со мной на аэродром.
Когда мы сели в машину, Паулюс первым делом спросил:
– Как на фронте? Я знаком с вчерашней вечерней сводкой армии. Изменилось ли за это время что-нибудь?
– Нас крайне тревожит вопрос, устоит ли перед растущим натиском Красной Армии слабый фронт обороны, созданный из собранных наспех частей и подразделений. Начштаба очень рад вашему приезду.
Паулюс сразу же поехал к полковнику Гейму, начальнику штаба 6-й армии. Гейм вместе с остальными офицерами штаба основательно подготовился для доклада приступающему к своим обязанностям новому командующему. На оперативную карту были нанесены новейшие данные, подсчитаны потери, понесенные нами за последние дни. Начальник оперативного отдела и начальник разведывательного отдела доложили о численности, боевом опыте и боеспособности наших частей. Затем они охарактеризовали состав советских войск и сообщили последние данные разведки.
Полковник Гейм предложил объединить под одним командованием те боевые группы, которые пока входили в различные полки и дивизии, но выполняли одну задачу. Выбор пал на генерала артиллерии Гейтца, командовавшего VIII армейским корпусом. Паулюс знал его как стойкого солдата, на него можно было положиться. Гейтц действительно в короткий срок добился согласованности действий этих боевых групп. Он значительно укрепил их с помощью четкой организации артиллерийского огня и форсированного строительства оборонительных позиций. 113-я пехотная дивизия была передана в VIII армейский корпус и также введена в бой фронтом на юг в месте прорыва южнее Харькова. Казалось, опасность предотвращена.
В эти дни мне неоднократно приходилось видеть, как добросовестно работает Паулюс. Ему была чужда размашистость, свойственная покойному Рейхенау. Каждая фраза, которую Паулюс произносил или писал, была точно взвешена, ясно выражала его мысль, так что не вызывала никаких сомнений. Если Рейхенау был командующим, который легко, не боясь ответственности, принимал решения, и его особенно характерными чертами являлись твердость, несокрушимая воля и отвага, то Паулюс представлял собой полную противоположность. Еще будучи молодым офицером, он получил в товарищеской среде прозвище «Кунктатора» Кунктатор (латинск. cunctutor) – от прозвища древнеримского полководца Фабия, уклонявшегося от решительного боя и предпочитавшего занимать выжидательное положение.

– «Медлителя». Его острый, как клинок, ум, его непобедимая логика снискали ему уважение всех сотрудников. Я не помню такого случая, когда бы он недооценил противника и переоценил собственные силы и возможности. Решение его созревало только после длительного трезвого обсуждения, только после обстоятельного обмена мнений с офицерами штаба, во время которого тщательно взвешивались все мыслимые случайности.
В отношениях с подчиненными Паулюс был благожелательным и неизменно корректным начальником. Впервые я убедился в этом, когда ездил с ним в штабы подчиненных ему корпусов и дивизий. 28 февраля днем мне сообщил начальник штаба, что я буду 1 марта сопровождать Паулюса во время его поездки на фронт. Тут он, как бы между прочим, протянул мне полученный с курьерской почтой из управления кадров список получивших очередные звания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164