Все, ухожу.
Она встала, натянула комбинацию и направилась в ванную комнату. Смотрите
ль поднял было руку, чтобы ударить ее, но пантера повернула в его сторону г
олову, блеснула глазами, угрожающее зарычала, слегка обнажив клыки, и Смо
тритель испуганно отдернул руку и прижался к стене. Пантера пренебрежит
ельно махнула лапой, разодрав ему душу. Истекая кровью, он прошел в комнат
у, сел в кресло, понурив голову, и так и просидел все время, пока Нинон с грох
отом не захлопнула входную дверь.
Рана горела и он, с трудом застегивая пуговицы, оделся, сходил в ближайшую
больницу, где врач в белоснежной по-утреннему свежей рубашке, спокойно и
уверенно стоявший за высоким узким столом, понимающее кивнул, налил боль
шой бокал лекарства: «Это поможет, старина». Действительно помогло, но не
надолго, и когда Смотритель вернулся домой, предусмотрительно захватив
с собой несколько бутылок лекарства, душа вновь запылала. Он решил промы
ть рану, но ни горячая, ни холодная вода не принесли облегчения. Смотрител
ь вышел из душа, залил рану изнутри бутылкой лекарства и замер в оцепенен
ии. Царапины снаружи подсохли, но внутри началось нагноение. Он яростно с
дирал засохшие бляшки, копался в живом мясе грязными пальцами, но вытека
ла лишь кровь, а весь гной оставался внутри.
На работу он пришел вовремя, не говоря никому ни слова, переоделся в аккур
атный синий комбинезон и направился к вольерам. Он привычно махал метелк
ой и лопатой, выискивая, на ком сорвать злость, но звери, чувствуя его взви
нченное состояние и отталкивающий запах, забивались в малодоступные уг
олки. Так он дошел до вольера Волчицы, которая, сильно отяжелевшая и непов
оротливая, печально лежала посреди вольера, положив голову на вытянутые
лапы.
Она никак не отреагировала на появление Смотрителя, лишь приоткрыла на м
гновение один глаз, Волк же, инстинктивно почуяв исходящую от Смотрителя
опасность, подошел к перегородке и стал внимательно следить за ним, вслу
шиваясь в неясное бормотание.
Ц Разлеглась, сука заморская. Ишь, фифа, и спецрейс ей, и кобель наизготов
ке. А она и рада задницу отклячить. Все вы шлюхи, все как одна, сучье племя. Т
ут и мясо ей лоханками таскают, да такое, что мне не по карману, и фельдшера
крутятся так, как вокруг геморроя у президента, и телекамеры, разве что ин
тервью не берут, хорошо еще убрали те две, ночные, все случку снимали, извр
ащенцы, пидоры. А ты и рада стараться. Понимаешь, фря заграничная, что за вс
е платить надо. И этот туда же, кабысдох, Ц Смотритель неожиданно ткнул в
направлении Одинокого Волка метелкой, похожей на сказочную двадцатипа
лую руку. Волк отпрянул от прошивших перегородку металлических когтей и
грозно зарычал, встав в боевую стойку. Ц Рычи, не рычи, не достанешь. Ты воо
бще здесь лишний, сделал свое дело и тихо жуй пайку в углу. Теперь другие с
твоей сучкой и щенятами развлекаться будут.
Смотритель повернулся к Волчице и вдруг увидел на ее месте растянувшуюс
я прямо на грязном полу Нинон, такую, какой она была, когда все-таки доходи
ла до родов, но ребенок умер в первый же день от какого-то врожденного деф
екта сердца.
Ц И ты, шлюха, туда же. Нашла, смотрю, себе нормального, непьющего да ласков
ого, Ц вспомнил он бывшую когда-то Ц когда? Ц ссору и, не помня себя, удар
ил тяжелым башмаком в живот Нинон. Ц Получай!
Волк в исступлении метался по своей половине вольера, со всей силой нале
тая на перегородку и расшатывая ее даже тогда, когда Смотритель, пошатыв
аясь, ушел, автоматически заперев за собой калитку. Наконец, один из време
нно поставленных столбов накренился и Волку удалось аккуратно, не попад
ая лапами в крупные ячейки проволочной сетки, добраться до самого верха,
при этом перегородка под его тяжестью еще больше прогнулась, не помогая,
а скорее мешая своей неустойчивостью, и вот, тщательно упершись лапами в
ячейки, он совершил последний прыжок, вперед и вверх, немного разодрав жи
вот о торчащие концы плохо заделанного верхнего края перегородки. Навер
но, в том состоянии, в котором он находился, он мог бы выбраться и на волю, по
крайней мере, на опустевшие аллеи зоопарка, но он прыгнул и приземлился н
а четыре лапы точно посреди соседнего вольера, рядом со своей подругой.
Она лежала на земле в растекающейся луже крови, в которой перекатывались
большие ошметки плоти, или это казалось, что они двигаются в мерцающем от
колышущихся деревьев свете луны. Волчица приоткрыла глаза. Волк уже виде
л такие глаза, подернутые влажной мутноватой пленкой, давно, у матери, ког
да она попала в капкан. Были они и у его жертв, там, на воле, но только в самый
последний момент, когда из них уходил страх перед ним и оставалось тольк
о понимание, что дальше ничего уже не будет, покорная готовность принять
это и легкая грусть о прошедшей жизни, в которой у всех было что-то хороше
е, много хорошего, о чем можно было сожалеть. Их взгляд постепенно уходил в
нутрь, в тот мир, который они носили в себе, отгораживаясь от привычного, с
уетного, но прекрасного мира, окружавшего их. Волчица же подняла глаза к н
ебу, так, чтобы не видеть стенки вольера и нависающие над зоопарком гиган
тские муравейники людей, а видеть только огромное бескрайнее небо, котор
ое, сколько она себя помнила, накрывало искрящимся покрывалом ее свободн
ую землю, от горизонта до горизонта, и было для нее символом свободы, котор
ую она потеряла и которая была самым большим счастьем в ее жизни.
Из Волчицы продолжала медленно течь кровь, но Волк ничем не мог ей помочь,
ведь раны не было, то, из чего текла кровь, не было раной, не могло быть раной
и вызывало в нем совсем другие ассоциации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66