Игорь зажмурился. То было его первое осмысленное движение в сторону Жизни.
Бац! Чудовищная кошачья лапа вынырнула из Пространства и прищемила птице хвост. Следом за лапой показалась передняя половина ее обладателя. Хвост и задние лапы хищника находились еще в какой-то иной действительности, которую чаще называют другим измерением. Баюн насмешливо разглядывал трепыхавшееся в когтях создание.
— Гляди, — улыбнулся кот Игорю во весь рот, — сейчас снова про малых детушек вспомнит!
— Не губи меня, могучая Киска! Пожалей моих воронят! Худо им без старика! — взмолился Ворон.
— Сколько раз я тебе говорил, чернец, не называй меня Киской, — вспылил кот.
— Сам такой… Ой! Виноват! О, всесильный! Обознался я сослепу. Владыка, ну зачем же так? — канючил Ворон.
— Ладно, проваливай! После поговорим? Лети себе, и в следующий раз будь внимательней! — фыркнул Баюн и ослабил хватку.
Птица не замедлила воспользоваться любезностью кота и взмыла в воздух, растворившись во тьме.
На этом, однако, злоключения Игоря не кончились. Не успел посланец Велеса куда-то бесшумно исчезнуть, как внезапно среди поля брани возникла колесница, влекомая двумя голубыми кошками, величиной с хорошую пантеру. Ими правила женщина удивительной красоты и непередаваемой словами той таинственной внутренней силы, которую по праву можно было бы назвать божественной. Две валькирии склонились пред ней в почтительном поклоне, в котором не было и тени услужливости.
Асиня повелительно указала на колесницу двум-трем мертвым, если это слово вообще применимо, девушкам в иссеченных кольчугах. Словенки, среди которых парень узнал Власту и Гориславу — подруг Влады, безропотно подчинились.
— Я забираю и этого, — обратилась Богиня к помогавшим ей валькириям, указывая на Ингвара, — Он мне нравится. И в нем больше от крови ванов, чем асов.
— Великая Фрейя [54], этот человек еще жив.
— Он достаточно хорош, чтобы служить мне в Фолькванге. И если Харбард не взял воина в Вальхаллу — его душа принадлежит Фрейе по праву. Юноша утешит меня, как некогда Одд. Что с того, если мальчик жив — он все равно умрет. Я так желаю, я так хочу! — и она взошла на повозку, где странным образом уместились выбранные ею павшие.
— Мало ли что ты хочешь? — дерзко выступил из пустоты Баюн. — Уж нельзя и отлучиться?! Ищи себе другую забаву — парень мой!
Фрейя окинула взглядом громадный кошачий силуэт и, вдруг, в бессильной женской ярости вскинула по направлению к коту точеные персты. Валькирии схватились за оружие.
— Колдуй — не колдуй, а надо мной у тебя власти нет! Ты еще пешком под лавку в нашей горнице ходила, когда я освежевал Апопа [55].
Только тут Игорь понял, что котище все это время жмурился, поскольку Баюн наконец открыл глаза, и тьма заметно рассеялась. Нимб мощи, окружавший Богиню при свете колдовских кошачьих очей и вовсе померк, так выглядит настольная лампа рядом с прожектором.
— Долг платежом красен, как говорят ваны. Теперь, моя очередь. А тебе, ведьма, легкая встряска не повредит? Ну-ка, котята, несите эту бабу куда-подальше! — заложив два когтя в пасть, Баюн оглушительно свистнул, запряженные в колесницу звери рванули в галоп, потом в карьер.
— Вы тоже, брысь отсюда, маленькие негодники! — зашипел он на крошечных крылатых созданий, чей лучезарный сонм кружился рядом. Те в испуге скрылись, улетели искать более добропорядочную жертву.
— Старуха с косой просто слепа, или, может, вредина, если из-за нее такие сложности у небожителей, — мелькнула у Игоря шальная мысль.
Баюн скалой возвышался над Ингваровым телом. Пушистый мех волшебного кота щекотал окровавленную кожу сквозь брешь брони, длинные колкие усищи антеннами торчали в разные стороны. Кошачья морда приблизилась к лицу человека, смертный замер. На Ингвара сквозь зеленые глаза зверя взирали неимоверные очи Велеса.
Человек тоже смотрел на древнего бога, не в силах оторвать взгляда. И это было последнее, что он сумел увидеть. Срединный Мир прощался с героем.
* * *
— Я нашел их! Всеволод!
— Да, это они! Сам вижу, не кричи! — Сев встал на колени возле бездыханных тел двух названых братьев.
Паучок торопливо пробежал по серебристой нитке. Росинка слезой соскользнула на землю.
Немногим, очень немногим из ругов было суждено встретить новое утро. Всеволод споткнулся о чью-то отрубленную голову. Это было все, что осталось от храброго Труана. Славный телохранитель Сигура, Гетарикс, и Руальд валялся тут же. В могучую грудь Фрелава вошел дротик. Из глаза седобородого Веремуда торчал стилет. Спите вечным сном, богатыри руянские! Свеи или пруссы, ляхи или варины, поморяне или бодричи — пали вы в лютой схватке, защищая Правду и Веру наших предков, как и достойно мужчины. Вы погибли в битве за Волю.
— Смотри, Сев! — Златоус указал на громадные волчьи следы, там, где ступала лапа Зверя, выгорела трава и опалился камень.
— Огнебог унес их души. Нам предстоит позаботиться о бренном. Ну-ка, помоги мне вытащить из-под Ингвара этот клинок.
Совладать с осиротевшим кладенцом было не просто. Металл налился неимоверной тяжестью, даже такие словенские силачи, как Всеволод и Златоус с трудом подняли оружие и, взвалив длинный меч на плечи, зашагали к обрыву.
— Один Чернобог знает, как Ингвар с ним управлялся! — пробормотал Сев, не подозревая, насколько он близок к истине.
Однако клятва есть клятва. Всеволод обещал побрательнику, что похоронит, мол, кладенец в водах Янтарного моря, не даст осквернить благородное железо, коль хозяина убьют.
— Полетел к самому Ящеру! — выругался Златоус, когда с прощальным свистом меч разрезал клубы тумана и исчез внизу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105