Наверное.
— Сэм! — Продолжал Ллойд чуть ли не умоляюще. — Ты учёный. Расскажи им об исследованиях, которые ты провёл, об островке стабильности, о новом элементе…
Речь Ллойда становилась всё более несвязной.
— Скажи им, почему он настолько важен. Скажи им, почему они не могут утопить этот камень!
МакФарлэйн чувствовал, как сжалась у него глотка — и понял, впервые осознал, насколько безответственно было выводить камень в океан. Если метеорит утонет сейчас, он уйдёт в пучину грязи на океанском дне, на глубине в две мили, и никто никогда его больше не увидит. Невосполнимая потеря для науки. Об этом даже и думать нельзя.
МакФарлэйн нашёл голос.
— Ллойд прав. Это, пожалуй, самое важное научное открытие, когда-либо сделанное. Вы не можете его бросить.
Бриттон повернулась к нему.
— У нас больше нет выбора. Метеорит идёт на дно — вне зависимости от того, что делаем мы. И это оставляет нам лишь один вопрос. Дадим ли мы ему забрать нас с собой?
«Рольвааг», 19:10
МакФарлэйн посмотрел на лица тех, кто стоял вокруг. На лицо Ллойда, напряжённое и выжидающее; на лицо Глинна, скрытное и непроницаемое. Вот Рашель, очевидно, раздираемая теми же противоречиями, что и он сам. Бриттон, с выражением совершенной убеждённости на лице. Измождённая группа, с кристалликами льда в волосах, лица ободранные и кровоточащие порезами от летающих осколков льда.
— Вместо этого мы можем покинуть судно, — с паникой в голосе произнёс Ллойд. — Чёрт с ним, пусть корабль дрейфует без нас. Он и так дрейфует, в любом случае. Может быть, он сам выплывет. Мы не обязаны сбрасывать камень.
— Выходить на спасательных катерах в такое море — практически верное самоубийство, — заявила Бриттон. — Господи, да там же ниже нуля!
— Мы не можем так просто сбросить его, — продолжил Ллойд, приходя в отчаяние. — Это преступление против науки. Всё это — просто нервы, волнение. Мы уже прошли через столько препятствий! Глинн, Бога ради, скажи ей, что она слишком взволнована.
Но Глинн не сказал ничего.
— Я знаю корабль, — вот и всё, что ответила Бриттон.
Ллойд дико метался, переходя от угроз к мольбам. Теперь он снова повернулся к МакФарлэйну.
— Должно же быть что-нибудь. Хоть что-нибудь, Сэм! Скажи им ещё раз о его ценности для науки, о том, как незаменим…
МакФарлэйн посмотрел на лицо Ллойда. В оранжевых огнях аварийного освещения оно казалось призрачным. МакФарлэйн сражался со своей тошнотой, страхом и холодом. Они не могут сбросить метеорит. МакФарлэйну казалось, будто его подвесили в воздухе; он думал о Несторе и о том, что это значит — умереть. Думал о том, каково будет тонуть в холодной тёмной бездонной воде океана — и внезапно понял, что очень, очень боится смерти. Страх навалился на него, временно подчиняя все его стремления.
— Сэм! Бога ради, скажи им!
МакФарлэйн попытался заговорить, но поднялся ветер, и слова потонули в его завывании.
— Что? — Закричал Ллойд. — Вы все, слушайте, что скажет Сэм! Сэм…
— Бросайте его, — сказал МакФарлэйн.
Лицо Ллойда отразило неверие, и какое-то время он не мог издать ни звука.
— Вы слышали, что она сказала, — продолжил МакФарлэйн. — Метеорит идёт на дно в любом случае. Битва проиграна.
Его захлестнуло чувство безнадёжности. Он почувствовал тепло в уголках глаз, и понял, что плачет. Такая потеря, такая потеря…
Ллойд резко повернулся к Глинну, оставляя МакФарлэйна в покое.
— Эли? Эли! Ты ни разу не терпел неудачи, всегда вытаскивал из рукава какой-нибудь новый трюк. Прошу тебя, помоги мне. Не дай им сбросить камень.
Его голос заиграл трогательными, умоляющими нотками. Человек раскисал прямо на глазах.
Глинн не сказал ничего, а корабль принялся перекатываться ещё раз. МакФарлэйн проследил за взглядом Бриттон на креномер. Все разговоры стихли, когда ветер засвистел в разбитых окнах капитанского мостика. Затем снова возник ужасный звук. «Рольвааг» помедлил, склонившись на сторону под углом в тридцать градусов, и каждый отчаянно хватался за опоры. Корабль валился на бок. МакФарлэйн схватился за поручень на переборке. Ужас, который он ощущал, теперь помогал прочистить голову и смахнуть сожаление. Всё, что он хотел в данный момент — убраться отсюда.
— Поднимись, — услышал он бормотание Бриттон. — Поднимись.
Корабль оставался резко накренённым на левый борт. Мостик настолько далеко свешивался за борт, что под окнами МакФарлэйн не видел совершенно ничего, кроме чёрной воды. Его охватило головокружение. И затем, с жутким содроганием, «Рольвааг» принялся постепенно выправляться.
Как только палуба выровнялась, Ллойд отошёл от компьютера с лицом, перекошенным от ужаса, ярости и расстройства. МакФарлэйн видел, что тот же самый страх сидел и в нём, точно так же прочищая тому голову и указывая ему единственно разумные действия.
— Ладно, — наконец, сказал Ллойд. — Сбрасывайте.
И закрыл лицо руками.
— Вы его слышали. Избавьтесь от него, немедленно, — сказала Бриттон Глинну.
В её напряжённом голосе явственно чувствовалось облегчение.
Медленно, почти машинально, Глинн уселся за консоль ЭИР. Положил пальцы на клавиатуру, а затем бросил взгляд на МакФарлэйна.
— Скажи мне, Сэм. Раз метеорит реагирует на солёную воду, что случится, когда он встретит океан под дном судна?
МакФарлэйн вздрогнул. Посреди всего этого ужаса он не переставал обдумывать эту мысль. И моментально отозвался:
— Морская вода — проводник. Разряд с метеорита уйдёт в неё и ослабнет.
— Ты уверен, что метеорит не взорвёт корабль?
МакФарлэйн помедлил.
— Нет.
— Понятно, — кивнув, ответил Глинн.
Все ждали, но стука по клавишам всё не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149