ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
VadikV
17
Максим Горький: «Челкаш»
Максим Горький
Челкаш
«Максим Горький. Проза. Драматургия. Публицистика»: Олимп, АСТ; Москва; 2003
ISBN 5-17-003890-9, 5-8195-0329-5
Аннотация
Рассказ «Челкаш» был написан М
аксимом Горьким в 1894 году. Уже в 1895 году «Челкаш» был напечатан в журнале «Ру
сское богатство» и принес автору широкую известность.
Максим Горький
Челкаш
Потемневшее от пыли голубое южное небо Ц мутно; жаркое солнце смотрит в
зеленоватое море, точно сквозь тонкую серую вуаль. Оно почти не отражает
ся в воде, рассекаемой ударами весел, пароходных винтов, острыми килями т
урецких фелюг и других судов, бороздящих по всем направлениям тесную гав
ань. Закованные в гранит волны моря подавлены громадными тяжестями, скол
ьзящими по их хребтам, бьются о борта судов, о берега, бьются и ропщут, вспе
ненные, загрязненные разным хламом.
Звон якорных цепей, грохот сцеплений вагонов, подвозящих груз, металличе
ский вопль железных листов, откуда-то падающих на камень мостовой, глухо
й стук дерева, дребезжание извозчичьих телег, свистки пароходов, то прон
зительно резкие, то глухо ревущие, крики грузчиков, матросов и таможенны
х солдат Ц все эти звуки сливаются в оглушительную музыку трудового дня
и, мятежно колыхаясь, стоят низко в небе над гаванью, Ц к ним вздымаются с
земли все новые и новые волны звуков Ц то глухие, рокочущие, они сурово со
трясают все кругом, то резкие, гремящие, Ц рвут пыльный, знойный воздух.
Гранит, железо, дерево, мостовая гавани, суда и люди Ц все дышит мощными з
вуками страстного гимна Меркурию. Но голоса людей, еле слышные в нем, слаб
ы и смешны. И сами люди, первоначально родившие этот шум, смешны и жалки: их
фигурки, пыльные, оборванные, юркие, согнутые под тяжестью товаров, лежащ
их на их спинах, суетливо бегают то туда, то сюда в тучах пыли, в море зноя и
звуков, они ничтожны по сравнению с окружающими их железными колоссами,
грудами товаров, гремящими вагонами и всем, что они создали. Созданное им
и поработило и обезличило их.
Стоя под парами, тяжелые гиганты-пароходы свистят, шипят, глубоко вздыха
ют, и в каждом звуке, рожденном ими, чудится насмешливая нота презрения к с
ерым, пыльным фигурам людей, ползавших по их палубам, наполняя глубокие т
рюмы продуктами своего рабского труда. До слез смешны длинные вереницы г
рузчиков, несущих на плечах своих тысячи пудов хлеба в железные животы с
удов для того, чтобы заработать несколько фунтов того же хлеба для своег
о желудка. Рваные, потные, отупевшие от усталости, шума и зноя люди и могуч
ие, блестевшие на солнце дородством машины, созданные этими людьми, Ц ма
шины, которые в конце концов приводились в движение все-таки не паром, а м
ускулами и кровью своих творцов, Ц в этом сопоставлении была целая поэм
а жестокой иронии.
Шум Ц подавлял, пыль, раздражая ноздри, Ц слепила глаза, зной Ц пек тело
и изнурял его, и все кругом казалось напряженным, теряющим терпение, гото
вым разразиться какой-то грандиозной катастрофой, взрывом, за которым в
освеженном им воздухе будет дышаться свободно и легко, на земле воцаритс
я тишина, а этот пыльный шум, оглушительный, раздражающий, доводящий до то
скливого бешенства, исчезнет, и тогда в городе, на море, в небе станет тихо,
ясно, славно…
Раздалось двенадцать мерных и звонких ударов в колокол. Когда последний
медный звук замер, дикая музыка труда уже звучала тише. Через минуту еще о
на превратилась в глухой недовольный ропот. Теперь голоса людей и плеск
моря стали слышней. Это Ц наступило время обеда.
I
Когда грузчики, бросив работать, рассыпались по гавани шумными группами
, покупая себе у торговок разную снедь и усаживаясь обедать тут же, на мост
овой, в тенистых уголках, Ц появился Гришка Челкаш, старый травленый вол
к, хорошо знакомый гаванскому люду, заядлый пьяница и ловкий, смелый вор. О
н был бос, в старых, вытертых плисовых штанах, без шапки, в грязной ситцево
й рубахе с разорванным воротом, открывавшим его сухие и угловатые кости,
обтянутые коричневой кожей. По всклокоченным черным с проседью волосам
и смятому, острому, хищному лицу было видно, что он только что проснулся. В
одном буром усе у него торчала соломина, другая соломина запуталась в ще
тине левой бритой щеки, а за ухо он заткнул себе маленькую, только что сорв
анную ветку липы. Длинный, костлявый, немного сутулый, он медленно шагал п
о камням и, поводя своим горбатым, хищным носом, кидал вокруг себя острые в
згляды, поблескивая холодными серыми глазами и высматривая кого-то сред
и грузчиков. Его бурые усы, густые и длинные, то и дело вздрагивали, как у ко
та, а заложенные за спину руки потирали одна другую, нервно перекручивая
сь длинными, кривыми и цепкими пальцами. Даже и здесь, среди сотен таких же
, как он, резких босяцких фигур, он сразу обращал на себя внимание своим сх
одством с степным ястребом, своей хищной худобой и этой прицеливающейся
походкой, плавной и покойной с виду, но внутренне возбужденной и зоркой, к
ак лет той хищной птицы, которую он напоминал.
Когда он поравнялся с одной из групп босяков-грузчиков, расположившихся
в тени под грудой корзин с углем, ему навстречу встал коренастый малый с г
лупым, в багровых пятнах, лицом и поцарапанной шеей, должно быть, недавно и
збитый. Он встал и пошел рядом с Челкашом, вполголоса говоря:
Ц Флотские двух мест мануфактуры хватились… Ищут.
Ц Ну? Ц спросил Челкаш, спокойно смерив его глазами.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2
17
Максим Горький: «Челкаш»
Максим Горький
Челкаш
«Максим Горький. Проза. Драматургия. Публицистика»: Олимп, АСТ; Москва; 2003
ISBN 5-17-003890-9, 5-8195-0329-5
Аннотация
Рассказ «Челкаш» был написан М
аксимом Горьким в 1894 году. Уже в 1895 году «Челкаш» был напечатан в журнале «Ру
сское богатство» и принес автору широкую известность.
Максим Горький
Челкаш
Потемневшее от пыли голубое южное небо Ц мутно; жаркое солнце смотрит в
зеленоватое море, точно сквозь тонкую серую вуаль. Оно почти не отражает
ся в воде, рассекаемой ударами весел, пароходных винтов, острыми килями т
урецких фелюг и других судов, бороздящих по всем направлениям тесную гав
ань. Закованные в гранит волны моря подавлены громадными тяжестями, скол
ьзящими по их хребтам, бьются о борта судов, о берега, бьются и ропщут, вспе
ненные, загрязненные разным хламом.
Звон якорных цепей, грохот сцеплений вагонов, подвозящих груз, металличе
ский вопль железных листов, откуда-то падающих на камень мостовой, глухо
й стук дерева, дребезжание извозчичьих телег, свистки пароходов, то прон
зительно резкие, то глухо ревущие, крики грузчиков, матросов и таможенны
х солдат Ц все эти звуки сливаются в оглушительную музыку трудового дня
и, мятежно колыхаясь, стоят низко в небе над гаванью, Ц к ним вздымаются с
земли все новые и новые волны звуков Ц то глухие, рокочущие, они сурово со
трясают все кругом, то резкие, гремящие, Ц рвут пыльный, знойный воздух.
Гранит, железо, дерево, мостовая гавани, суда и люди Ц все дышит мощными з
вуками страстного гимна Меркурию. Но голоса людей, еле слышные в нем, слаб
ы и смешны. И сами люди, первоначально родившие этот шум, смешны и жалки: их
фигурки, пыльные, оборванные, юркие, согнутые под тяжестью товаров, лежащ
их на их спинах, суетливо бегают то туда, то сюда в тучах пыли, в море зноя и
звуков, они ничтожны по сравнению с окружающими их железными колоссами,
грудами товаров, гремящими вагонами и всем, что они создали. Созданное им
и поработило и обезличило их.
Стоя под парами, тяжелые гиганты-пароходы свистят, шипят, глубоко вздыха
ют, и в каждом звуке, рожденном ими, чудится насмешливая нота презрения к с
ерым, пыльным фигурам людей, ползавших по их палубам, наполняя глубокие т
рюмы продуктами своего рабского труда. До слез смешны длинные вереницы г
рузчиков, несущих на плечах своих тысячи пудов хлеба в железные животы с
удов для того, чтобы заработать несколько фунтов того же хлеба для своег
о желудка. Рваные, потные, отупевшие от усталости, шума и зноя люди и могуч
ие, блестевшие на солнце дородством машины, созданные этими людьми, Ц ма
шины, которые в конце концов приводились в движение все-таки не паром, а м
ускулами и кровью своих творцов, Ц в этом сопоставлении была целая поэм
а жестокой иронии.
Шум Ц подавлял, пыль, раздражая ноздри, Ц слепила глаза, зной Ц пек тело
и изнурял его, и все кругом казалось напряженным, теряющим терпение, гото
вым разразиться какой-то грандиозной катастрофой, взрывом, за которым в
освеженном им воздухе будет дышаться свободно и легко, на земле воцаритс
я тишина, а этот пыльный шум, оглушительный, раздражающий, доводящий до то
скливого бешенства, исчезнет, и тогда в городе, на море, в небе станет тихо,
ясно, славно…
Раздалось двенадцать мерных и звонких ударов в колокол. Когда последний
медный звук замер, дикая музыка труда уже звучала тише. Через минуту еще о
на превратилась в глухой недовольный ропот. Теперь голоса людей и плеск
моря стали слышней. Это Ц наступило время обеда.
I
Когда грузчики, бросив работать, рассыпались по гавани шумными группами
, покупая себе у торговок разную снедь и усаживаясь обедать тут же, на мост
овой, в тенистых уголках, Ц появился Гришка Челкаш, старый травленый вол
к, хорошо знакомый гаванскому люду, заядлый пьяница и ловкий, смелый вор. О
н был бос, в старых, вытертых плисовых штанах, без шапки, в грязной ситцево
й рубахе с разорванным воротом, открывавшим его сухие и угловатые кости,
обтянутые коричневой кожей. По всклокоченным черным с проседью волосам
и смятому, острому, хищному лицу было видно, что он только что проснулся. В
одном буром усе у него торчала соломина, другая соломина запуталась в ще
тине левой бритой щеки, а за ухо он заткнул себе маленькую, только что сорв
анную ветку липы. Длинный, костлявый, немного сутулый, он медленно шагал п
о камням и, поводя своим горбатым, хищным носом, кидал вокруг себя острые в
згляды, поблескивая холодными серыми глазами и высматривая кого-то сред
и грузчиков. Его бурые усы, густые и длинные, то и дело вздрагивали, как у ко
та, а заложенные за спину руки потирали одна другую, нервно перекручивая
сь длинными, кривыми и цепкими пальцами. Даже и здесь, среди сотен таких же
, как он, резких босяцких фигур, он сразу обращал на себя внимание своим сх
одством с степным ястребом, своей хищной худобой и этой прицеливающейся
походкой, плавной и покойной с виду, но внутренне возбужденной и зоркой, к
ак лет той хищной птицы, которую он напоминал.
Когда он поравнялся с одной из групп босяков-грузчиков, расположившихся
в тени под грудой корзин с углем, ему навстречу встал коренастый малый с г
лупым, в багровых пятнах, лицом и поцарапанной шеей, должно быть, недавно и
збитый. Он встал и пошел рядом с Челкашом, вполголоса говоря:
Ц Флотские двух мест мануфактуры хватились… Ищут.
Ц Ну? Ц спросил Челкаш, спокойно смерив его глазами.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2