..
Е ф и м о в (искоса взглянул на Глинкина). Врёте вы! Англичане французы - не верю...
Г л и н к и н. Не смеете не верить! (Лузгину.) Наследство - в деньгах или в земле?
Л у з г и н. В земле, в земле! И - в деньгах, да, да! И в деньгах. Шш! Молчок! Наследство - вот! (Смеётся, сделав руками широкий круг.)
Е ф и м о в. Неубедительно.
Г л и н к и н. Сыграем в преферанс?
Е ф и м о в. Четвёртого нет.
Г л и н к и н. С болваном.
Е ф и м о в. К е м с к о й прогонит.
Г л и н к и н. В кухне.
Е ф и м о в. Это можно.
(Пока они говорят, Лузгин, осматривая комнату, увидал в зеркале своё отражение. Это испугало его, он отскочил, прижав портфель свой ко груди. Но, всмотревшись в отражение, тихонько засмеялся, погрозил ему пальцем.)
Г л и н к и н (Лузгину). В преферанс - хотите?
Л у з г и н. Я? Хочу.
Г л и н к и н. Только четвёртого нет.
Л у з г и н (показывая в зеркало). А - вот! Вот он!
Г л и н к и н. Ну, это неостроумно.
Л у з г и н (Глинкину). Вы - честный?
Г л и н к и н (гордо). Что за вопрос!
Л у з г и н (тише). Тут не был эдакий... похожий на меня, а?
Г л и н к и н. Не видал. Да разве есть такой?
Л у з г и н (подмигивая). Есть - один...
Г л и н к и н (усмехаясь). Трудно быть похожим на вас!
Л у з г и н. Очень! Очень трудно! Но он - умеет! Он - может!
Е ф и м о в. Кто?
Л у з г и н. Есть такой.
Е ф и м о в (серьёзно смотрит в зеркало, потом на Лузгина). Продолжая разговор, скажу: каждая икринка хочет быть рыбой...
Л у з г и н (внимательно). Икринка - рыбой? Верно!
Е ф и м о в. И даже не просто рыбой, а - щукой.
Л у з г и н (восторженно). Верно! От этого и всё такое... (Разбалтывает руками воздух.)
Г л и н к и н (пренебрежительно). Это - чепуха, и всем известно.
Л у з г и н (толкнув его локтем). Чепуха? А зачем необыкновенный галстучек носите? А? Галстучек-то - зачем? (Отошёл к окну. Д у н я и К л а в д и я вбегают. К л а в д и я, увидав мужа, сделала гримасу, шепчет на ухо подруге. Ефимов, надув щёки, смотрит на жену. Лузгин, оглядываясь, идёт в кухню. Глинкин - за ним, но остановился.)
Д у н я. Здравствуйте, господа! Вп'очем, я всех видела, кроме искателя наследников. Нашли?
(Лузгин тихонько смеётся.)
Е ф и м о в (жене). Весело было в церкви?
Г л и н к и н. Сколько тысяч метров показывали?
К л а в д и я. Ну да, была в кинематографе! Ну, что ещё скажешь?
Е ф и м о в. Ты ко всенощной пошла...
Д у н я. А я её утащила с собой...
(Лузгин озабоченно разглядывает всех, считает на пальцах.)
Г л и н к и н. Ну, идёмте играть! Дуняша - в преферанс хотите?
Д у н я. Очень. Мне в картах - везёт.
(Все идут в кухню. Клавдия, взяв с буфета самовар, - за ними. Из кухни идёт Полина.)
К л а в д и я. Откуда? Всенощная давно кончилась.
П о л и н а. Гуляла.
К л а в д и я. Ты? Это новость!
П о л и н а. Муж дома?
К л а в д и я. Во флигеле у постояльца. (Ушла. Полина, медленно перейдя комнату, остановилась у окна около буфета. Её не видно с лестницы. Клавдия вошла, вынимает из буфета чайную посуду.)
П о л и н а. Ты сердита?
К л а в д и я. Муж... Уксус проклятый. Ох, как вы все надоели мне! Ходят, как ограбленные... На тебя тошно смотреть.
П о л и н а. Мне, Клава, плохо, тяжело мне, грустно...
К л а в д и я. Всем не весело, а - веселятся!
П о л и н а. Ты думаешь, не улыбнулась бы я? Если б было чему!
К л а в д и я. Кому, а - не чему.
П о л и н а. Ах, как улыбнулась бы! Всей душой... Господи!
К л а в д и я (передразнивает). Господи! Ну, и улыбнись какому-нибудь весёлому мужчине.
П о л и н а. Кроме этого - ничего нет для нас?
К л а в д и я. Кроме - чего? Конечно - нет ничего, кроме мужчины.
П о л и н а. В прятки играть, дрожать от страха?
К л а в д и я (гневно). И - подрожи! В прятки! Скажите, какая праведная! У меня, матушка, муж двуглазый, да - играю, а тебе - с кривым...
(Наташа и Кемской идут по лестнице, они не видят Полину за буфетом.)
К е м с к о й. Чай - скоро?
К л а в д и я. Сейчас будет.
К е м с к о й. Почему не в саду?
К л а в д и я. Можно и в саду. (Ушла в кухню. Оттуда возгласы: "Черви", "Пики", "Две черви", "Трефы".)
К е м с к о й (морщится). Трактир. Не хватает только балалайки и канарейки. Это ужасно. Вообще - ужасно! Мачеха твоя - ни ума, ни души ничего! Раньше таких женщин не было. Например - твоя мать, - о!.. Ты очень похожа на неё.
Н а т а ш а. Да, маркиз, вы говорили мне это пятьсот шестнадцать раз и я знаю, что моя мать была женщиной, очень похожей на меня. О других её достоинствах вы, маркиз, ничего не говорите...
К е м с к о й. Она была тоже остроумна.
Н а т а ш а. Понимаю: ещё раз похожа на меня. А вот зачем вы хотите выдать меня замуж за Глинкина - не понимаю!
К е м с к о й (недовольно). Я же объяснил: будешь дворянкой.
Н а т а ш а. Это очень украсит меня? Я всё ещё не нахожу вкуса в дворянстве. Это - всё?
К е м с к о й. Ну, знаешь... надо выходить замуж!.. (Раздражается.) Здесь пахнет этим... швейными машинами, постояльцами, глупостью...
Н а т а ш а. Шш... Не буяньте. Идите в сад, кормить комаров. Идите, я вам плед принесу. (Бежит наверх. Кемской идёт в кухню. Полина, стоя у окна, ощипывает с цветка увядшие листья. Наташа сбегает с лестницы, неся плед. Заметила Полину, обняла.)
Н а т а ш а. Ты меня любишь?
П о л и н а (прижимаясь к ней). Да. Очень.
Н а т а ш а. Почему?
П о л и н а. Об этом не спрашивают.
Н а т а ш а. Я обо всём спрашиваю. Ты меня любишь потому, что здесь больше некого любить, - пока. И за то, что ты любишь меня пока, до завтра, мне хочется обидеть тебя.
П о л и н а (гладит её голову). Что с тобой?
Н а т а ш а. Ты... плохо действуешь на меня! Ты заставляешь думать о тебе, а я и о себе думать не умею. Тебе никто не нравится, это потому, что ты сама себе не нравишься. Эх ты... (Отошла, остановилась.) Впрочем, я себе тоже не нравлюсь. Я сегодня печальна, как гитара... мне плакать хочется. Не всегда весело жить шутя, - вот до чего меня довели, до каких мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15