Из двери на него смотрит Ефимов. Из комнаты Наташи вышел Глинкин, увидав околодочного - сморщился, хочет уйти обратно. Иванов, обернувшись, прячет письмо.) Примите два пакета.
Г л и н к и н (подошёл, взял пакеты, взвесил на руке). Это что?
И в а н о в. Не знаю. Моё дело - сдать, ваше - принять да расписаться.
Г л и н к и н. Прошу не указывать мне моих обязанностей.
И в а н о в. Ах, извините!
Г л и н к и н. Да-с. (Расписываясь в книге.) Можете идти.
И в а н о в. Благодарю за разрешение.
Г л и н к и н. Что-с?
И в а н о в. Скоро и вам лично повесточку вручу.
Г л и н к и н. Опять? За что?
И в а н о в. Буйство в общественном месте.
Г л и н к и н. Это - не буйство, а протест против засилия инородцев!
И в а н о в (даже удивился). Это - Кознов, Иван Лукич, - инородец?
Г л и н к и н. Я лучше вас знаю, кто - кто!
И в а н о в. Проницательный вы человек!
Е ф и м о в (входит. Рука подвязана). Н-ну, я думал, обед готов, а тут ещё - Содом и Гоморра...
И в а н о в. Что это?
Е ф и м о в. Порезал.
И в а н о в (Ефимову). Вечером - в "Порт-Артуре"?
Е ф и м о в (показывая руку). Какой же я игрок?
И в а н о в. До свидания, благороднейший господин Глинкин. (Ефимову.) Ну, до вечера, скучный господин.
Е ф и м о в (вздыхая). Трудно быть весёлым, имея фамилию - Ефимов.
И в а н о в. А я вот Иванов, однако - не скучаю. Нисколько даже.
(Глинкин пожимает плечами.)
Н а т а ш а (с покупками, в дверях магазина). Здравствуйте, Пинкертон!
И в а н о в (щёлкая каблуками). Позвольте помочь?
Н а т а ш а. Не трудитесь. У нас домашних кавалеров в избытке заквашено. Вы с чем?
И в а н о в. С бумагами. А сейчас - к соседу вашему. До свидания!
Г л и н к и н. Удивляюсь, как вы можете фамильярничать с этим...
Н а т а ш а. Ах, в моих жилах течёт рыжая, плебейская кровь. Крёстный здесь? (Идёт наверх.) Скажите Поле, что можно накрывать стол.
Г л и н к и н. Ефимов, ступайте, скажите.
Е ф и м о в (обиженно). Вы, сударь мой, тише командуйте! Я человек неожиданный, никто не знает, на что я способен.
Г л и н к и н. Я не командую... Скучно, чёрт возьми! Вот и пожар был, а скучно...
Е ф и м о в (миролюбиво и уныло). Вам жаловаться не на что. У вас всё-таки фамилия оригинальная: Глинкин. Глинку напоминает, оперу "Жизнь за царя". А вот, если Ефимов, так уж это безнадёжно...
Г л и н к и н (с достоинством). Глинкин - это руссофизм, - понимаете? Моя фамилия - де Глинкэн, мой дед был француз, дворянин. А Глинкин - это переделка на русский лад, руссофизм... то есть руссизм...
Е ф и м о в (вздохнув). Хотя бы и так - всё-таки хорошо. Но - уж если Ефимов, так что же? Вы можете представить себе - монумент Е ф и м о в у? Если поставить такой монумент на площади - так по ней никто ходить не будет...
Г л и н к и н. Возможно - не будут! Фигура у вас...
Е ф и м о в. Тут не в фигуре суть. Многие люди не обладали фигурой, а монументы им всё-таки поставлены.
Г л и н к и н. Впрочем, я не совсем понимаю вашу идею...
Е ф и м о в (задумчиво). Идея - простая. Все великие люди носили соответственные фамилии: Аристотель, Эмиль Золя, Степан Разин. А если сказать: великий человек - Ефимов - никто этому не поверит...
Б о б о в а (идёт из кухни). Наташа пришла?
Г л и н к и н (кивая на пакеты). Видишь...
Е ф и м о в. Бобиха, - жену мою не видала?
Б о б о в а (ставит стулья к столу). А вон, поглядите, на дворе-то... То есть до чего благочестивец наш, боголиз, кривой, Палагею заел - даже глядеть обидно!
Е ф и м о в (у окна). С кем это она там?
Б о б о в а. Только и твердит: я тебя с земли поднял, я тебя из грязи вынул!
Г л и н к и н. Это мне не интересно...
Б о б о в а. Эка важность - поднял! Эдакую-то бабочку, да не поднять! Всяк бы поднял, да снова положил, дело - дешёвое, а удовольствие большое, да!
(Ефимов быстро идёт в кухню.)
Г л и н к и н (Бобовой, тихо). Ревнив, чёрт!
Б о б о в а. Без ревности любовь - как без соли хлеб.
Г л и н к и н (идя за Ефимовым). Бобиха, скажи, чтоб скорее собирали обедать!
Б о б о в а (про себя). Поспеешь, дроздова голова!
П о л и н а (с тарелками). Господи, как тут всё нехорошо...
Б о б о в а. Кому прибрать? У вас все - баре.
П о л и н а (развёртывая пакеты). Ты в судьбу веришь?
Б о б о в а. А как же?
П о л и н а. И в бога веришь?
Б о б о в а. И в бога. Что это ты, матушка, спрашиваешь как?
П о л и н а. А кто сильнее: судьба или бог?
Б о б о в а. Ну, уж этого я не знаю... Уж чего не знаю - так не знаю... Этого, поди-ка, и боголюбивый муженёк твой не знает, одноглазый чёрт! Ох, Поля, Поля, тяжела твоя доля...
П о л и н а. Значит - заслужила такую.
Б о б о в а. А ты - полно! Согрешив на грош, на рубль каешься... Ой, ой, утки-то, утки... (Бежит в кухню, в двери сталкивается с Яковлевым.)
Я к о в л е в. Что ты, - слепая?
Б о б о в а. Ох, прости...
Я к о в л е в. Демоны... (Идёт в магазин.)
П о л и н а. Подожди минуту.
Я к о в л е в. Чего такое?
П о л и н а. Напрасно ты сдал флигель.
Я к о в л е в (приостановясь). Это - твоё дело?
П о л и н а (твёрдо). Моё!
Я к о в л е в (удивлён). Чего?
П о л и н а. Это человек нехороший.
Я к о в л е в. А тебе какое дело, а?
По л и н а (волнуясь). Ты - добрый... ты поймёшь, ведь я - молчу! Я всегда молчу! Ведь уж если я говорю - значит...
Я к о в л е в (строго). Значит - я с тобой должен серьёзно поговорить! Я и поговорю! (Быстро идёт в магазин.)
П о л и н а (оглядывается вокруг, почти с ужасом, шепчет). Ах... ну, хорошо... ну - всё равно...
К л а в д и я (вбегает со двора, встревожена). Поля, милая! Мой-то накрыл было меня с Ивановым, - слушай-ка, сходи к Дуне - пусть она скажет, что я с ней говорила через забор, - сбегай, милая... Что ты какая? Дурно, что ли, - что ты?..
П о л и н а (как в бреду). Клава, ну - скажи правду: ведь меня можно пожалеть, выслушать? Ведь я всё молчу, я уже третий год молчу, вся живу, спрятавшись в сердце своём, - вся в своём сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15