- Я хочу поговорить с вами о Лаптевых,- предупреждающим тоном сказал он.
- Все ли они здоровы? - участливо осведомился Ломакин, сняв ноги с кресла.
- Все и совершенно. Но ведь вы сегодня были у них?
- Был... Недавно... хе-хе!
- А спрашиваете - здоровье... гм!
- Это от избытка симпатии к ним,- объяснил Ломакин с улыбочкой и снова бросил ноги на кресло. Доктор встал и молча прошелся по кабинету.
- Видите ли, в чем дело, Эраст Лукич... Ввели вы к ним этих... разных лиц...
- Воистину разных...- засмеялся Эраст Лукич.
- Так вот... Я не знаю, чем именно вы руководствовались, вводя их в этот дом...
Доктор замолчал. Но и Ломакин тоже не говорил ни слова:
- Но мне кажется, что влияние всех этих... лиц на молодую девушку может быть только отрицательным. Что они могут дать ей? Какие стороны ее ума могут развить? Как вы думаете?
Так как доктор спрашивал в упор, то Ломакин, пошлепывая себя по лысине левой рукой, ответил, как бы извиняясь:
- Я педагогическими целями не задавался, знакомя Наденьку с этой компанией... Траур, думаю себе, скучно девице... Ну, для развлечения ее и того... Представил ей... А вы уж сейчас прямо в корень - какое влияние? Я вам от всей души скажу, добрейший Петр Кириллович, что там, где вы,никакие другие влияния не могут иметь успеха - хе-хе! Не могут-с! И, видя вашу близость к семье моего покойного приятеля, я прямо говорю, что участь его дочери нимало меня не беспокоит... хе-хе!
- Благодарю вас за столь лестное обо мне мнение...- сказал доктор, приятно улыбаясь.- Но, право же, вы преувеличиваете мою роль в этой семье...
- А книжки-то? а? Книжечки-то? - как мяч, отскочив от кресла, громко шепнул Эраст Лукич, а затем подбежал к доктору и, грозя ему пальцем, продолжал шепотом.- Ах вы пр-ропагандист, а? хе-хе! Шпильгаген? Лео? Ах вы агитатор!
Доктор немножко и снисходительно посмеялся и, вновь приняв вид солидной уверенности, сказал, пожав плечами:
- Право, я не считаю этого лишним... Я убежден, что книга-это сила огромная и что она всегда найдет читателя, куда вы ее ни суньте, и всюду, посеет свои зерна,- зерна правды и добра... не так ли?
- О, конечно! Кто же в этом сомневается? - свернув себе голову набок, вскричал Эраст Лукич.
- На лице у него выразилось что-то близкое к отвращению, и; очевидно, это чувство было адресовано тому, кто осмелился бы сомневаться в силе книги. Но тотчас же он задумался и тихо заметил:
- А все-таки глупенькая-то она оригинальнее!
- Кто? - с удивлением спросил доктор.
- Наденька...
- Н-не понимаю вас!..
- Миллион, завернутый в онучку, примерно... во что-нибудь эдакое незначительное, особый смак приобретает,- щелкнув пальцами, сказал Ломакин, Но снова он весь передернулся и схватил доктора за руки, торопливо говоря: - Шучу! Это я шучу! Нет, я ведь понимаю! хе-хе! Я очень хорошо понимаю! Разумеется, надо! Я ведь отчасти имел это в виду, когда знакомил ее с этими... Книги, конечно, очень важны... ну да! Но тут - живые люди! Купец, чиновник, дворянин... смотри и сравнивай! А? Нет, честное слово! Ведь это развивает? Сравнение-то?
- Вы, кажется, только сейчас придумали такое... шутливое объяснение? спросил доктор, и брови у него дрогнули.
- Какой проницательный ум! - тихо воскликнул Ломакин, отскакивая от гостя и как-то комом падая в кресло.
Доктор глубоко вздохнул и, опустив голову, с минуту молчал. Эраст Лукич дергал себя за бороду, гладил свою лысину и с ожиданием поглядывал на гостя...
- Вы, Эраст Лукич,- заговорил доктор,- относитесь ко мне в данном случае недостаточно серьезно, как кажется, и, пожалуй, даже несколько недоверчиво...
- Не может этого быть! - возгласил Ломакин, всплескивая руками. Но было трудно понять - удивляется он словам доктора или протестует против них.
- Позвольте мне откровенно выяснить вам мой образ действий и причины, побуждающие меня действовать именно так.
- Да разве я не понимаю?
- Нет, позвольте! Надежда Петровна, являясь обладательницей такого огромного, даже, скажу, редкого состояния, представляет собою в данный момент могучую силу, хотя и потенциальную пока... Но она стоит на опасном пути... Будучи молодой и неопытной девушкой, она совершенно лишена, так сказать, чувства осязания добра и зла. Жизнь делится для нее на веселое и скучное, приятное и неприятное... Ей совершенно чужды культурные веяния современности, и она, т. е. ее капитал, даже может явить собою оплот против них. Выйдет замуж за какого-нибудь кулака и заживет обычной жизнью богатой купчихи... в то время как ее капитал, под усилиями мужа, будет всё расти и давить людей своею тяжестью. Я, как вы знаете, не марксист и в росте капитала не могу видеть прогрессивного явления. И я думаю, что на обязанности моей, человека интеллигентного, с определенными принципами, лежит прямая задача - попытаться облагородить эту силу, попытаться дать ей направление, противоположное тому, которое она, предоставленная сама себе, естественно и необходимо должна будет принять. Вы понимаете? Я думаю, что купечество достаточно богато и без этих четырех миллионов... Как человек интеллигентный, вы должны понять мою простую мысль. Однако к моей попытке внушить Надежде Петровне интерес к чтению вы отнеслись... легко и шутливо, как мне показалось. Я думаю, что в интересах лучших стремлений жизни вы должны решительно встать на мою сторону...
- Аминь! - воздев руки к потолку, воскликнул Эраст Лукич, и всё его кругленькое личико так и задрожало.- Преклоняюсь перед вами! Вы меня устыдили! Вы меня просветили, честное слово! Я действительно шутил... но в этом, ей-богу, повинна моя проклятая фамилия. Что такое Ломакин? В словаре Академии Российской сказано: "Ломаный - посредством ломания целости лишенный",- видите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38