Довольно банально я поблагодарил его за все, что он сделал. Неуклюже попытался выразить свои чувства.
Он со смущением выслушал меня и произнес странную и красивую фразу, которую я буду помнить всю жизнь:
– Где бы вы ни находились, Ренбосс, мое сердце всегда с вами. Где бы я ни плавал – ваше сердце со мной. Спокойной ночи, брат!
Он взял мою руку, прижал к груди, отпустил и исчез в темноте. Был слышен треск уключин и тихий плеск воды – Джони вернулся на "Вэхайн". Господь поскупился на таких мужчин, как Джони Акимото. Я часто задавал себе вопрос, неужели они все чернокожие?

* * *

Следующий день начался так же, как и предыдущий.
До завтрака мы купались, убирали лагерь. После завтрака Нино отправился на "Вэхайн", захватив с собой маленький деревянный ящик с минами и завернутыми в вату детонаторами. Я и Пэт, взявшись за руки, пошли осматривать место будущей операции. Всюду виднелись следы коз, но мы хотели найти такую потайную тропку, чтобы нас не заметил наблюдатель с черного люгера, но мы могли ее отыскать ночью.
Тропинка была найдена. От скалы до лагеря было пятнадцать минут ходьбы. Мы спустились вниз, тщательно осмотрели место. Приметили выступы и трещины, прикинули, до какой точки поднимется вода. Повернули назад и стали запоминать приметы, которые помогут нам ориентироваться в темноте – изогнутый ствол дерева, выступ, папоротник, пряный запах имбирного цветка.
Закончив осмотр, мы спустились в маленькую долину, заросшую травой и свисающими со скал лилиями. Нас приняла в свои объятия тень, прохладный ветерок ласкал лица. Мы говорили друг другу простые, нежные слова. Мы знали, что, может быть, через двенадцать часов наступит конец нашей любви, погаснут желания. Мы напоминали статую, изображавшую двух обнявшихся влюбленных, губы которых разделяет почти незаметное пространство.
Нино Феррари был прав: любовь – роскошь, когда впереди борьба за жизнь.
Мы покинули рай и вышли из кустов на солнце.
Нино, как обычно, загорал на пляже, облокотившись, о кучу песка, он наблюдал за лагерем. Мы подошли, он выдавил приветствие, резко кивнул, приглашая сесть и продолжил свое занятие. Потом нахмурился и передал мне бинокль:
– Что ты на это скажешь, дружище?
Я увидел любопытную и загадочную сценку. Посередине толпы сидел один из водолазов, у его ног стоял темный квадратный предмет, сзади на палубе лежал шлем. С резинового костюма падала вода, очевидно, он только что поднялся на борт. Он показывал на темный предмет, неловко размахивая руками, как будто объяснял, где его нашел.
Его окружили матросы. Напротив водолаза стоял Мэнни Маникс. Я не смог разглядеть его лица, но заметил знакомый огонек сигары. Похоже, он подробно о чем-то расспрашивает водолаза.
– Ну и что ты думаешь?
Я опустил бинокль, посмотрел на Нино.
– Не знаю. Кажется, они только что подняли на борт какую-то штуку и теперь решают, что с ней делать.
– Знаешь что?
– Нет, я не мог разглядеть, увидел только что это темный, квадратный предмет. Каждый раз, когда я наводил бинокль, мне мешали ноги какого-нибудь дурака.
– А я успел, – мрачно сказал Нино. – Это наш сундук, из каюты.
Мысль о том, что Мэнни Маникс стоит над пустым, трухлявым сундуком и кипит от злости, была для меня последней каплей. Я не выдержал и расхохотался.
– Очень рад, что ты находишь это смешным.
На меня будто вылили ведро холодной воды, замолчав, я заметил встревоженные лица Пэт и Нино.
– Не понимаю. Извините за тупость, но я не понимаю. Может быть, у меня извращенное чувство юмора, но мне кажется, что это очень смешно... Очень.
– Нет, – язвительно бросил Нино. – Совсем не смешно и плохо для нас. Они работали, как звери, и не нашли ничего, кроме пустого сломанного сундука. Теперь они могут решить, что мы уже подняли и перевезли сокровища на берег. Ведь мы не стали драться, а молча уступили им место. Думаю, они скоро здесь появятся.
Абсолютная очевидность ситуации, неожиданное крушение тщательно разработанного плана на секунду лишили меня соображения и дара речи. Я взглянул на "Вэхайн" и увидел, как Джони Акимото поднес к лицу руку, рассматривая лагерь. Интересно, подумал я, совпадают ли наши мысли?
Я поднял бинокль. Матросы стянули с водолаза костюм. На лебедке смотали трос и накинули чехол.
– Ты – угадал. Они снимаются с якоря.
– Тогда, – бросил Нино, – нам пора.
Я показала на "Вэхайн".
– А как же Джони?
– Он знает, что происходит. Мы не можем помочь ему, так же как он нам. Если он захочет к нам присоединиться, у него есть время. Но не думаю, что он покинет "Вэхайн".
– Нино прав, – прошептала Пэт. – Они убьют его.
– По-моему, – сухо сказал Нино, – они хотят убить всех нас. У Джони есть винтовка и патроны: у нас равные шансы. Может быть, у него чуть лучше, пока они не пытаются взять его на абордаж, в чем я сильно сомневаюсь.
Наступила пауза. На люгере подняли якорь, послышался стук двигателя, за кормой закипела вода.
– Пойдем, – заторопился Нино. – Нас ждет работа.
Мы повернулись и побежали к палаткам. Мы задыхались, но Нино не собирался ждать и отдавал бесконечные приказы.
– У нас двадцать – тридцать минут, не больше. Они не знают судоходного канала. Придется соблюдать осторожность. Сначала они осмотрят "Вэхайн", потом отправятся за нами. Рано или поздно нам придется драться. Ты не знаешь подходящего места?
Мои мысли, как испуганные овцы, сбились в кучу. Вместо меня ответила Пэт, спокойным, уверенным голосом:
– Западный мыс, расщелина в длинной скале. Находится под углом к главной седловине. С другой стороны – утес с обрывом в море. Туда только один путь. Им придется идти козлиной тропой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43