После этого осназовцы встретили десантников 201-й бригады и 9-го десантного корпуса. Вокруг аэродрома создан постоянно расширяющийся плацдарм. 201-я бригада и группа Чернышкова разбили во встречном бою части словацкого гарнизона и охранную дивизию немцев, попытавшиеся ликвидировать десант. В данный момент захвачена северная окраина Братиславы, создан плацдарм на правом берегу Дуная, налажен авиамост, по которому авиация дальнего действия перебрасывает танки Т-40, Т-38, боеприпасы, топливо, продукты.
Основываясь на радиограмме командующего группой войск генерала-майора Чуйкова, Генштаб КА представляет старшего лейтенанта Чернышкова Александра Ивановича к званию Героя Советского Союза и присвоению очередного воинского звания – капитан Красной Армии. Членов его группы – к медалям «За отвагу».
– Вот так всегда, – проворчал Берия. – Мы работаем, а славу армейцы гребут.
Сталин едва взглянул на Берию, а эффект – как будто кипятком в лицо плеснул. Встал, бесшумно ушел куда-то за спины, только Шапошников его видит.
– Продолжайте, Борис Михайлович.
– У меня все, товарищ Сталин.
– Хорошо. Есть ли потери?
– В группе Чернышкова один легко ранен, один лишился зубов. Это во время взятия аэродрома. А далее их следы теряются. Известно от Чуйкова, что они продолжают громить немцев в окрестностях Братиславы.
– А вот это, Борис Михайлович, не очень хорошо. Нужно, чтобы герои были представлены к наградам.

После обсуждения еще нескольких вопросов Сталин отпустил всех, попросив, однако, Берию задержаться.
– Ты что делаешь?! – Начал он, когда двери за Молотовым, который шел последним, закрылись. – Ты что, Лаврентий, не можешь придержать язык? Так откуси его!
– Товарищ Сталин, да я по делу ему сказал, – перешел на грузинский Берия, – что они заладили – армия да армия!
– Ты мне это прекрати! Сейчас все они там – армия. Ты думаешь, этот парень бегает там по лесам, режет фашистов, он что, для НКВД это делает?
– Товарищ Сталин, они сейчас хотят, пользуясь моментом, набрать силу, а когда нарушается баланс, это чревато разрушением всей конструкции.
– Слушай, Лаврентий, а не пора ли тебе на передовую?
– Товарищ Сталин, вы же знаете, что я не струшу. И я вас знаю. Не пошлете вы меня на фронт. Для вас успех дела важнее персонально какого-то Берии.
– Иди с глаз моих, – и, перейдя на русский: – Перед Шапошниковым извинись.
После того, как Лаврентий Павлович вышел, вошел секретарь Сталина Поскребышев:
– Товарищ Сталин, к вам по вашему вызову явился генерал-лейтенант Рычагов.
– Пригласите.
Вошел молодой, лет тридцати, а по внешнему виду, вообще мальчишка, Павел Рычагов.
– Здравствуйте, товарищ Рычагов.
– Здравия желаю, товарищ Сталин.
– Как учеба в Академии?
– Товарищ Сталин, война идет, до учебы ли, штаны протирать?
– Учиться, товарищ Рычагов, всегда есть время. Мы вот воюем и учимся. Ну а вы-то, поостыли в Академии? Или до сих пор молодой-горячий?
– Остыл, товарищ Сталин.
– Это хорошо. Вот с холодной головой вы и запустите в производство наш новейший, еще не проектированный даже бомбардировщик. Понятно, что это должен быть самый лучший, самый дальний, самый грузоподъемный стратегический бомбардировщик в мире. Война нам отпускает мало времени, поэтому на проектирование, постройку, испытания и запуск в серию срок вам – три месяца. Что нужно, все проси. Все дам.
– Товарищ Сталин, наши сегодняшние бомбардировщики уже на пределе модернизации. Из них выжать еще что-то сложно.
– Поэтому и нужно проектировать с чистого листа.
– Но на такое проектирование во всем мире уходят годы и годы.
– Товарищ Рычагов, товарищ Яковлев мне тоже тут говорил про американцев. Но потом он доказал, что он советский человек. А вы, генерал-лейтенант авиации, Павел Рычагов, вы что, амырыканец?
– Никак нет, товарищ Сталин! Товарищ Сталин, какие параметры должны быть выдержаны?
– Действие в зоне сильной ПВО. Дальность – 5-6 тысяч километров. Высота полета 12 тысяч метров. Бомбовая нагрузка 20–22 тонны. Скорость на максимальной высоте выше скорости истребителей вероятного противника.
– Вероятный противник США-Англия?
– Да, и Япония.
– Аэродромы?
– Аэродромы стационарные, с грунта запускать их не будем.
– Действия против США через полюс?
– Возможно, и через Атлантику. Когда вы готовы приступить?
– А я уже работаю, товарищ Сталин.
– Паша, у тебя три месяца. Не подведи меня.
– Понял, товарищ Сталин. Есть! Не подведу!
– Иди, работай.

Румыно-венгерская граница

Начальник пограничной заставы, капитан пограничной стражи Захария обедал, когда к нему прибежал рядовой и доложил, что снизу из долины приближаются две грузовые машины, набитые солдатами, и с ними танк. Машины и танк не румынские. Захария с недовольным видом отложил ложку, выйдя из-за стола, попытался подтянуть ремень на своем необъятном животе.
«Когда-то это должно было случиться, – подумал он. – Везде черт знает что творится, не можем же и мы сидеть здесь вечно, как у Христа за пазухой».
По его команде, наряд занял оборону. Но… порядок есть порядок. Надо идти самому. Брать их в плен, что ли? Или что делать-то? Связи давно уже нет. Присягу давали королю. Русские воюют вроде только с немцами. Опять же, что защищать-то? Страну они давно всю захватили, за нами Венгрия. Ее, что ли? Вынув из кармана застиранный носовой платок, капитан двинулся навстречу гостям.
Грузовики, съехав с дороги, встали боком к огневой позиции заставы. Танк, обогнав их, пристроился рядом, закрыв от возможного обстрела. Пехота тотчас спешилась, но, остановленная командой русского офицера с наглыми глазами, вновь как бы невзначай укрылась за танком, повернувшим пушку на окопы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111