У него незаправленный ремень фаллически болтался спереди. Это (ремень) Гамлета не поразило, а тронуло. Он вывел друга в коридор:
- Вень, ты только не волнуйся! Ремень у тебя немножко...
Тут же подскочила Любочка:
- Вениамин, а вы женаты во второй раз, да?
- Как вы догадались?
- Я сразу вижу вторые разы...
- А третьи?
- Не вижу, - честно отвечала Любочка.
- У меня не будет третьего брака?
- Я вообще третьи не вижу. Никогда...
Ольгуша удивилась: голос у Вени стал - бас, а был другой.
- Я съездил в Тольятти, и у меня появился бас, - признался Веня.
Штыков тут как тут:
- А вы помните, как я разбил вас при Аустерлице?!
Сразу уж и разбил, думал Гамлет, почему бы мне не вспоминть что-то радостное! И это Штыков еще не выпил, а как выпьет, так начнет то хозяину, то шкафу давать...
Ольгуша поманила Рауфа снять на видео знакомство поэта с Лидой, семь диагнозов.
- Познакомьтесь: Ерофей.
- Лида! - а сама на сердолик смотрит.
- Не путать с Ерофеевыми, - добавил поэт.
Увы, сердолик не заиграл. Отползая, Ольга читала в глазах Лиды оценку Ерофея: толстоват, лысоват, глуповат, странноват. Суффиксы эти Ольгуша сама применяла в юности. Значит, вся тончайшая, ажурная ее матримония рухнула!
Шилозадый Костя принес букет огромных роз - победительный такой! Не знали, куда его поставить.
- Квартирка-то у вас тесна по-прежнему, а друзей все больше! Как мы рассядемся, каторжное дело!
- Юля, не волнуйся! Теснее круг друзей! - Ольгуша пригласила всех к столу.
- А мы нынче новую квартиру купили...
Ну, что ж, пусть Юля хвастается, - думал Гамлет, прижимая локоть жены, чтоб молчала. Богатство - это тоже способ быть значительными.
В это время еще ввалилась толпа гостей: Елизавета с мужем, Витя с растерянной улыбкой и охранник Тимофей с бутылкой "Мартини". "Ко мне пришли. Я существую!" Гамлет оглядел всю компанию, которая образовалась, чтобы помочь друг другу почувствовать, что они есть! И дать другим кусочки сил почувствовать это же самое.
Агрессивно-помогающая Любочка на пол смахнула торт, стоящий на табуретке в кухне, и предложила Тимофею место рядом с собой. "Любить саморастворяюще", - пронеслось в голове Гамлета.
Катя взяла слово для первого тоста, когда она успела так ярко накрасить губы, думал Гамлет, кажется: они сейчас улетят. Это мешало слушать, но пару строк про себя он уловил.
"...и долго будет тем любезен он народу,
что улучшал уральскую природу..."
- Такое вино надо по молекуле цедить, - воскликнул Гамлет. - Жаль, что горло у нас слишком широкое!
Ольгуша поведала гостям: сегодня брала кастрюлю из холодильника оттуда выпало сердечко из картона, на нем надпись: "С серебряной свадьбой!" Доченьки написали.
- Ты нам зубы не заговаривай! - агрессивно погрозила вилкой Любочка. Горько!
"Неужели нам будет горько, - думал Гамлет. - Один глаз у Любонки опять горит лаской, а второй - тоской". Он припал губами к губам жены.
"...раскупоривать дни... с тобой... всегда!" - в голове у Ольгуши писалось то, что не может видеть видеокамера Рауфа.
- Вино такое мягкое, словно изнутри деликатно постучалось и спросило: "Можно ли вступить с вами во взаимодействие?" - тихо сказала Инна.
- Тебе можно только три глоточка, дочка!
- Мама, я знаю... Галина Дорофеевна, салат берите!
Частицы салата, сбежавшиеся в глубокой зеленой посудине, властно намекали шумящим вокруг гостям брать с них пример: показывать из себя самое наспевшее, сокровенное.
Ольгуша призвала выпить за то, что все вместе "мы были лучше, чем по отдельности, как эти овощи в салате!".
- Умом Ольгушу не понять, аршином общим не измерить!..
"Расслабились - пошлость полезла", - читалось на лице поэта Ерофея.
- Товарищ зав. штопором, откройте и эту бутылку!
- Я осязаю бутылку двумя руками уже, когда наливаю, - бормотал Игнат. - Мама, не беспокойся, шутка. Вон грачи прилетели!
Это из коридора маячила Кирюта в новомодной шапочке с бантиком-хвостиком сзади и околышком-клювом спереди. Такие шапочки назывались "Грачи прилетели". Кирюту посадили на тумбочку, убрав телефон.
- Игнат, ты помнишь, как ты шнурки зубами развязал - в детсаду у девочки любимой?
- Кирюта, ты хоть знаешь, сколько таких шнурков ждет его впереди? Гамлет чокнулся с нею. - Пребудем!
- Пребудем с вами!
- Тост! Гамлет, ждем от тебя... настоящий тост где?
- За то, чтоб мы давали людям больше, чем брали!
- Хорошо! А спектакль?
- Спектакль! Спектакль! - зашумели неконтролируемые гости, привыкшие к сценкам, которые сочиняли и разыгрывали три сестры, три дочери Гамлета (не путать с королем Лиром!).
Появилась Лида, семь диагнозов, переодетая в Станиславского.
- Не верю! Не верю, что вы прожили четверть века вместе! Не верю, что вырастили четверых детей! Это не ваши дети - понятно: с улицы их затащили. Плохо они играют ваших детей. Признавайтесь, чьи вы дети!
Один поэт Ерофей не смотрел спектакль, а работал вилкой в стиле русского экскаватора. Хуже Штыкова, думал Гамлет, тот хоть раз в жизни что-то приятное соизволил сказать.
- Не верю, что это ваши дети! Сколько вы заплатили статистам? Не верю, что у Ольгуши нет седых волос!..
- Ой, я вам сейчас жаркое принесу! - всполошилась Ольгуша.
- Назревает страшный конфликт хорошего с лучшим - будет еще жаркое!
- Давайте выпьем за то, чтоб все конфликты были только такие!
Тосты то и дело показывали свои юркие головки, желая оплодотворить застолье. Кто-то неизбежно цитировал Бродского: "Подруга милая, кабак все тот же..." Захмелевшая Ольгуша вдруг громко пообещала:
- Ой, я вам сейчас яйцо Бродского покажу!
- Почему одно, а не два?
- Правое или левое?
- Да с выставки... мне каталог прислала московская кузина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28