ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
..
– Боже мой, я все время забываю, насколько ты красива, – прошептал Алекс, обнимая ее.
– Где уж тебе помнить, – поддела Клаудия. – Красотки из Провиденса небось не давали тебе прохода!
Она крепко поцеловала его, затем схватила за руку и потащила за собой.
– Идем! – сказала она, и на ее левой щеке появилась крошечная, нежная ямочка. Рукой она поправила свои пышные черные волосы. С неба снова посыпался снег, и крупные снежинки расцветали на ее волосах словно маргаритки.
– Возьмем такси, я плачу! – объявила она не терпящим возражений тоном.
Уже сидя в салоне автомобиля, Алекс хотел поинтересоваться, чем вызвана эта внезапная щедрость, однако Клаудия сама засыпала его вопросами. Останется ли он в Провиденсе после того, как получит докторскую степень? Может быть, он хочет остаться преподавать в Университете Брауна? Как насчет Колумбийского университета? Остается ли в силе приглашение из Стэнфордского университета? Алекс ответил, что нет, оставаться в Брауне он не хочет, не хочет и преподавать в Колумбийском университете. Что касается Стэнфорда, то их предложение остается в силе, но все будет зависеть от одной вещи.
– От какой? – спросила Клаудия.
– От тебя, – напрямик ответил Алекс.
Похоже, Клаудия ждала этого вопроса. Устроившись поудобнее на сиденье, она словно горностаевую мантию накинула на плечи свой полушубок и принялась рассказывать о своих приключениях, не переводя дыхания и не давая ему вставить ни слова. За последние три недели она обзвонила абсолютно все фирмы, занимающиеся моделированием одежды, и везде получила отказ. Никто не пригласил ее на собеседование, никого не интересовали ни ее анкетные данные, ни наброски, ни ее диплом художника-дизайнера. Везде ей отвечали, что сейчас все штатные вакансии заполнены и что, напротив, в настоящее время они вынуждены даже проводить увольнения. “Нет, – говорили ей, – благодарим вас, мисс Беневенто, однако мы не нуждаемся в новых дизайнерах одежды. Те работники, что у нас есть, вполне нас устраивают. Еще раз спасибо. Просьба не звонить больше и не рассчитывать на наш звонок”.
Бородатый водитель такси на переднем сиденье сочувственно покачал головой. Похоже, что неудачи Клаудии всерьез расстроили его.
А Алекс не мог оторвать глаз от своей Клаудии. Она так увлеклась рассказом, сопровождая его энергичными, выразительными жестами рук и мимикой. Ее живость была заразительна. Рассказывая Алексу о своих попытках, она подражала голосам, которые отвечали ей по телефону, копируя французский акцент, итальянские интонации или протяжный южный выговор. Слово в слово передавая ему отрицательные ответы, которые ей пришлось выслушать, она делала равнодушно-презрительное лицо, а глаза ее метали молнии.
Она не оставляла своих попыток, но никто, совсем никто не нуждался в ее услугах. Однако – в любой истории, которую рассказывала Клаудия, всегда было это “однако”, многозначительное и торжествующее – однако в конце концов она сказала себе: “Basta! Хватит! Ты молода, Клаудия, ты талантлива... ”
– То есть нет, – спохватилась она, – что я говорю! Не просто талантлива, а уникальна, и к тому же – недурна собой. Довольно стоять на кухне своего дома в Бруклине и, держась за материнскую юбку, уговаривать по телефону этих надутых индюков. Так может поступать толстая, старая и уродливая баба. “Ступай к ним, – сказала я себе, – и покажи им, что ты можешь!”
Алекс искоса посмотрел на нее, любуясь ею, отчасти заинтригованный се рассказом. Она вела себя как типичная итальянская девушка во второразрядных голливудских фильмах. Он подозревал, что Клаудия нарочно подражает им, чтобы развлечь его. Она была слишком умна и образованна и вряд ли думала так же, как говорила. Просто с Клаудией никогда нельзя было быть ни в чем уверенным.
Клаудия между тем продолжала рассказывать. Приняв решение, она отправилась завоевывать Манхэттен, вооруженная анкетами и набросками летней коллекции.
– Я показывала их тебе в Нью-Хэйвене, помнишь? Алекс кивнул. Он все прекрасно помнил, однако теперь у него появилась причина для беспокойства. Водитель такси был настолько заворожен Клаудией и ее рассказом, что смотрел в основном не на заснеженную дорогу, а на нее, кивая головой, сочувственно вздыхая, цокая языком в знак сопереживания ее трудностям и бросая на нее долгие взгляды.
Чтобы сократить свое длинное повествование, Клаудия сказала, что стареющие церберы, с ненавистью уставившись на нее у Халстона, Анны Кляйн и Олега Кассини, заявили ей, что без договоренности с ними она не сделает и шага, и выставили ее. В конце концов она попала к Гавермаеру, и так случилось, что она выходила из лифта как раз в тот момент, когда сам мистер Гавермаер намеревался в него войти. По словам Клаудии он оказался замечательным пожилым джентльменом, вовсе не таким, каким описывают его в газетах злобные критики.
– Я взяла его за рукав и не выпустила до тех пор, пока он не выслушал мою маленькую речь. Догадайся, Алекс, что было потом?
– Он взял тебя на работу, – предположил Алекс неуверенно.
– Как ты догадался?
– Браво! – воскликнул, торжествуя, водитель. Алекс наклонился вперед и попросил новообретенного поклонника Клаудии почаще поглядывать на дорогу. Одновременно он обратил внимание на то, что машина мчится по каким-то незнакомым улицам. Мелькнула вывеска с надписью “Сорок девятая улица”.
– Это что за черт? – воскликнул он, обращаясь к водителю. – Это же не Бруклин. Куда мы едем?
Негромкий смех Клаудии заставил его обернуться к ней. Ее глаза озорно сверкали в полутьме салона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195
– Боже мой, я все время забываю, насколько ты красива, – прошептал Алекс, обнимая ее.
– Где уж тебе помнить, – поддела Клаудия. – Красотки из Провиденса небось не давали тебе прохода!
Она крепко поцеловала его, затем схватила за руку и потащила за собой.
– Идем! – сказала она, и на ее левой щеке появилась крошечная, нежная ямочка. Рукой она поправила свои пышные черные волосы. С неба снова посыпался снег, и крупные снежинки расцветали на ее волосах словно маргаритки.
– Возьмем такси, я плачу! – объявила она не терпящим возражений тоном.
Уже сидя в салоне автомобиля, Алекс хотел поинтересоваться, чем вызвана эта внезапная щедрость, однако Клаудия сама засыпала его вопросами. Останется ли он в Провиденсе после того, как получит докторскую степень? Может быть, он хочет остаться преподавать в Университете Брауна? Как насчет Колумбийского университета? Остается ли в силе приглашение из Стэнфордского университета? Алекс ответил, что нет, оставаться в Брауне он не хочет, не хочет и преподавать в Колумбийском университете. Что касается Стэнфорда, то их предложение остается в силе, но все будет зависеть от одной вещи.
– От какой? – спросила Клаудия.
– От тебя, – напрямик ответил Алекс.
Похоже, Клаудия ждала этого вопроса. Устроившись поудобнее на сиденье, она словно горностаевую мантию накинула на плечи свой полушубок и принялась рассказывать о своих приключениях, не переводя дыхания и не давая ему вставить ни слова. За последние три недели она обзвонила абсолютно все фирмы, занимающиеся моделированием одежды, и везде получила отказ. Никто не пригласил ее на собеседование, никого не интересовали ни ее анкетные данные, ни наброски, ни ее диплом художника-дизайнера. Везде ей отвечали, что сейчас все штатные вакансии заполнены и что, напротив, в настоящее время они вынуждены даже проводить увольнения. “Нет, – говорили ей, – благодарим вас, мисс Беневенто, однако мы не нуждаемся в новых дизайнерах одежды. Те работники, что у нас есть, вполне нас устраивают. Еще раз спасибо. Просьба не звонить больше и не рассчитывать на наш звонок”.
Бородатый водитель такси на переднем сиденье сочувственно покачал головой. Похоже, что неудачи Клаудии всерьез расстроили его.
А Алекс не мог оторвать глаз от своей Клаудии. Она так увлеклась рассказом, сопровождая его энергичными, выразительными жестами рук и мимикой. Ее живость была заразительна. Рассказывая Алексу о своих попытках, она подражала голосам, которые отвечали ей по телефону, копируя французский акцент, итальянские интонации или протяжный южный выговор. Слово в слово передавая ему отрицательные ответы, которые ей пришлось выслушать, она делала равнодушно-презрительное лицо, а глаза ее метали молнии.
Она не оставляла своих попыток, но никто, совсем никто не нуждался в ее услугах. Однако – в любой истории, которую рассказывала Клаудия, всегда было это “однако”, многозначительное и торжествующее – однако в конце концов она сказала себе: “Basta! Хватит! Ты молода, Клаудия, ты талантлива... ”
– То есть нет, – спохватилась она, – что я говорю! Не просто талантлива, а уникальна, и к тому же – недурна собой. Довольно стоять на кухне своего дома в Бруклине и, держась за материнскую юбку, уговаривать по телефону этих надутых индюков. Так может поступать толстая, старая и уродливая баба. “Ступай к ним, – сказала я себе, – и покажи им, что ты можешь!”
Алекс искоса посмотрел на нее, любуясь ею, отчасти заинтригованный се рассказом. Она вела себя как типичная итальянская девушка во второразрядных голливудских фильмах. Он подозревал, что Клаудия нарочно подражает им, чтобы развлечь его. Она была слишком умна и образованна и вряд ли думала так же, как говорила. Просто с Клаудией никогда нельзя было быть ни в чем уверенным.
Клаудия между тем продолжала рассказывать. Приняв решение, она отправилась завоевывать Манхэттен, вооруженная анкетами и набросками летней коллекции.
– Я показывала их тебе в Нью-Хэйвене, помнишь? Алекс кивнул. Он все прекрасно помнил, однако теперь у него появилась причина для беспокойства. Водитель такси был настолько заворожен Клаудией и ее рассказом, что смотрел в основном не на заснеженную дорогу, а на нее, кивая головой, сочувственно вздыхая, цокая языком в знак сопереживания ее трудностям и бросая на нее долгие взгляды.
Чтобы сократить свое длинное повествование, Клаудия сказала, что стареющие церберы, с ненавистью уставившись на нее у Халстона, Анны Кляйн и Олега Кассини, заявили ей, что без договоренности с ними она не сделает и шага, и выставили ее. В конце концов она попала к Гавермаеру, и так случилось, что она выходила из лифта как раз в тот момент, когда сам мистер Гавермаер намеревался в него войти. По словам Клаудии он оказался замечательным пожилым джентльменом, вовсе не таким, каким описывают его в газетах злобные критики.
– Я взяла его за рукав и не выпустила до тех пор, пока он не выслушал мою маленькую речь. Догадайся, Алекс, что было потом?
– Он взял тебя на работу, – предположил Алекс неуверенно.
– Как ты догадался?
– Браво! – воскликнул, торжествуя, водитель. Алекс наклонился вперед и попросил новообретенного поклонника Клаудии почаще поглядывать на дорогу. Одновременно он обратил внимание на то, что машина мчится по каким-то незнакомым улицам. Мелькнула вывеска с надписью “Сорок девятая улица”.
– Это что за черт? – воскликнул он, обращаясь к водителю. – Это же не Бруклин. Куда мы едем?
Негромкий смех Клаудии заставил его обернуться к ней. Ее глаза озорно сверкали в полутьме салона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195