Помолчав, он закончил:
– Похоже, что британская разведка все еще наводнена русскими агентами, и мне не хотелось, чтобы англичане или наши лопухи-координаторы знали, что ты уходишь в подполье. В Москве об этом стало бы известно через двадцать четыре часа.
– Однако...
– Любое перемещение по службе вызвало бы вопросы, тебя стали бы расспрашивать, куда ты уходишь. Сегодня утром, – Макферсон посмотрел на часы, – мы сообщили в Лондон, что твой отец серьезно заболел. Еще через две недели мы уведомим их, что ты уходишь в отставку, чтобы взять в свои руки семейный бизнес. Насколько я помню, это сеть ресторанов, так, кажется?
Он повернулся к двери и, не дожидаясь ответа, вышел. Рейнер последовал за ним. Гримальди даже не успел спросить, рассказали ли они его отчиму о его страшной болезни.
Гримальди вышел из лифта на четвертом этаже главного здания в Лэнгли и пошел по коридору, приветливо кивая встречающимся ему по дороге сотрудникам. Не останавливаясь, он кинул в рот подушечку мятной жевательной резинки, поскольку от него все еще слегка попахивало чесноком.
Это был прекрасный обед, и Фернан был как всегда на высоте. К тому же он сразу его узнал.
– Мсье Гримальди, я не верю своим глазам! Полный повар-парижанин как всегда немного преувеличивал свой французский акцент, который, впрочем, творил настоящие чудеса с его вашингтонской клиентурой.
– Сколько же лет прошло с тех пор, как вы побывали у нас в последний раз?
– Да, меня не было здесь несколько лет, – ответил Гримальди. – Все это время я провел в Европе, по большей части во Франции. Но ты, мой друг, по-прежнему один из лучших.
Фернан с поклоном удалился и вскоре прислал Гримальди и его спутникам бутылку ароматного бренди из мирабели за счет заведения.
Гримальди считал, что это было достойным завершением отличного обеда. К тому же трапеза была весьма продуктивной и в других отношениях. Сидя за столиком, он неторопливо совещался с начальником советского отдела Управления секретных операций ЦРУ Джимом Ноланом и заведующим подотделом ГРУ Стивом Першингом. Они предпочли встретиться в этом вашингтонском ресторанчике, а не в официальном банкетном зале разведцентра. Обед выглядел так, словно коллеги Гримальди прощались со своим старым товарищем, и, если бы они устроили его в Лэнгли Вудз, кое-кто наверняка бы недоуменно наморщился. Начальство Гримальди с фанатичным упрямством цеплялось за его легенду, состряпанную Макферсоном: умирающий отец, сломленный горем Гримальди, уходящий в отставку и возвращающийся к себе в Луизиану. Его бывшие коллеги были убеждены, что в будущем Гримальди ждут цыплячьи крылышки по-кейджунски и багамские супы из моллюсков. Только ближайшие помощники Макферсона да шесть человек в Управлении секретных операций знали, что ему предстоит нечто совсем иное.
Это был его последний приезд в Лэнгли перед отправлением в Москву. Буквально в понедельник он вернулся с курсов переподготовки на “Ферме”, которые состояли из коротких собеседований на разные темы, физической подготовки и стрелковых упражнений; на местном сленге все это называлось соответственно: “послушать радио”, “колесо пыток” и “пушечный дым”. Воскресная школа, безусловно, включала в себя в высшей степени бесполезную тайнопись невидимыми чернилами, микрофотографию и прочие джеимсбондовские штучки, которые, как понимал и Гримальди, и сотрудники советского отдела, никогда ему не пригодятся.
На следующее утро он вылетел в Буффало. Там, в маленьком кемпинге неподалеку от Ниагарского водопада, он отдал свои американские документы человеку, которого никогда не видел раньше. Человек передал ему ключи от машины с канадскими номерами и канадский паспорт. Вечером того же дня господин Чарльз Сент-Клер, уроженец Монреаля, пересек канадскую границу, возвращаясь домой.

* * *

Примерно через шесть недель, ближе к вечеру. Гримальди вылез из такси в Москве на улице Чкалова и вошел в низкое, грязное здание Курского вокзала, откуда отправлялись поезда в южные районы СССР. На вокзале было полно народа – смуглолицые донские казаки, украинские крестьяне, низкорослые грузины с усталыми черными глазами.
Сперва ему необходимо было убедиться, что он доберется до места назначения и не приведет на хвосте соглядатаев КГБ. Смешавшись с группой прибывших из Волгограда пассажиров, Гримальди нахлобучил дешевую шапку из кроличьего меха и снял пальто, перекинув его через руку. Затем он влился в толпу приезжих из Тулы, спешащих по своим делам.
Выбравшись из толпы. Гримальди прошел в переполненный вокзальный буфет, осторожно лавируя между семейными парами, детьми, стариками, собаками и грудами поцарапанных чемоданов и узлов. Инструкцию он выучил наизусть. Попав в коридор, ведущий к туалетам, он, однако, не пошел до конца, а толкнул дверь налево. Быстро пройдя через полутемную комнату, уставленную ящиками с минеральной водой и бочками с солеными огурцами, он споткнулся о метлу и вышел через вторую дверь.
Очутившись в мрачном Костомаровском переулке, он пересек проезжую часть и с небрежным видом вышел на стоянку автомашин, находящуюся перед зданием вокзала. По площади гулял злой холодный ветер, и он накинул пальто на плечи. В инструкции говорилось совершенно ясно: второй ряд слева, затем еще раз налево. Найти темный “москвич” со сломанной радиоантенной и игрушечным медвежонком над приборной доской. Вот и он. Гримальди подергал ручку, и дверь легко поддалась. Он наклонился в салон.
– Садись, Франко. – Он узнал этот глубокий голос с сильным акцентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195