ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Александр жив и чувствует себя хорошо. Александр разыскивал его чуть ли не с самого детства. Его брат помнил о нем.
Это было престранное ощущение. Впервые в своей жизни Дмитрий почувствовал, что он кому-то нужен, что кому-то не безразлична его судьба. Он и Александр принадлежали к одной семье, в их жилах текла одна кровь. Ему стало интересно, что за человек его брат: еще один горластый еврейский активист? Американский реакционер? В своем интервью он не высказал своего отношения к советской власти, лишь упомянул о своей глубокой любви к Родине.
“Держись от него подальше! – подсказывала Дмитрию интуиция. – Брат-еврей, живущий в Америке, нужен тебе как прошлогодний снег. Менее тесные родственные связи положили конец не одной многообещающей карьере. В детском доме ты пошел на убийство только ради того, чтобы тебя не разоблачили. Забудь об Александре Гордоне. Не ищи с ним встречи, не звони, не пиши писем, а этот журнал – сожги!”
Дмитрий медленно пришел в себя и потянулся к телефону. Его голос слегка дрожал и, должно быть, прозвучал странно, так как ему пришлось дважды повторить приказ, прежде чем его поняли.
Глава 11
Письмо из Парижа пришло в августе, в пятницу, в самый разгар неистовой летней грозы. Нины не было дома, и Алекс сам спустился к дверям подъезда. Он был небрит, в наброшенном на плечи старом купальном халате. Снаружи сердито грохотал гром, а в окнах лестничной клетки вспыхивали ослепительно белые молнии.
– Будьте добры, распишитесь вот здесь – это заказное, – сказал почтальон, скептически разглядывая его. Только после того, как Алекс расписался на бланке, он вручил ему толстый конверт. Почтальон был в желтой пластиковой накидке, и с козырька его форменной фуражки упало на иностранные почтовые марки несколько капель воды.
Рассматривая конверт, Алекс увидел, что письмо было послано на адрес Университета Брауна и только оттуда переправлено к нему домой, в Нью-Йорк. Конверт был официальный, нанесенная типографским способом надпись на французском языке гласила: “Институт Восточной Европы – Исследовательский центр”. Не распечатывая конверта, он отнес его на кухню, где пил свой утренний кофе, хотя на самом деле было уже около полудня.
Тоскливый вой ветра и неяркий свет дождливого полдня как нельзя лучше соответствовали его мрачному настроению. Впервые за всю свою жизнь, насколько он мог припомнить, ему нечем было заняться; апатия овладела всем его существом. Будущее казалось неопределенным и туманным. В июне он закончил университет, и Нина с гордостью вывесила на стене его диплом доктора философии, заключенный в рамочку. Однако чувство удовлетворения, которое он испытывал поначалу, довольно скоро сменилось тупым безразличием. Преподавание в престижном учебном заведении представлялось ему скучным и непривлекательным. Размолвка с Клаудией в “Уолдорф-Астории” лишь усилила его подавленность.
Их будущая совместная жизнь была тем фундаментом, на котором он строил свои планы на будущее. Без нее ему не хотелось ни отправляться в Стэнфорд, ни преподавать в Брауне. Если он согласится на предложения Колумбийского или Бостонского университетов, то его жизнь превратится в сплошное ожидание ее свободных уик-эндов, которые Клаудия будет швырять ему как кость голодной собаке. Возможно, наилучшим выходом для обоих было ненадолго расстаться. Вот только куда ему уехать от Клаудии? В последнее время он возобновил свои попытки добиться советской визы, но ему даже перестали отвечать. Он списался с несколькими французскими и британскими университетами, однако результаты были неутешительны. Стремясь прервать полосу неудач, он оставил Браун и прилетел домой, чтобы увидеть Клаудию, но та уже отправилась в поездку, изредка звоня в Нью-Йорк то из Флориды, то из Монтаны. Захлебываясь от восторга, она описывала свои успехи, рассказывала о замечательных коллекциях одежды, которые она представляла, и о похвалах, расточаемых ей Ронни Гавермаером. Алексу казалось, что его планы Клаудию совершенно не интересуют. Впрочем, сегодня она должна была в любом случае вернуться на выходные, и он рассчитывал, что поездка в один из укромных уголков Новой Англии, который они открыли, еще будучи студентами, пойдет на пользу их отношениям.
Он нетерпеливо вскрыл конверт. Внутри оказалось письмо и глянцевый проспект, на обложке которого красовалась старинная усадьба восемнадцатого века с крутой черепичной крышей, короткими толстыми трубами и вымощенным булыжником уютным внутренним двориком. Кроме того, в брошюре оказались фотографии библиотек, просторных аудиторий, где проводились научные конференции и семинары, уютный лекционный зал и тенистый сад со старыми, раскидистыми деревьями. Заголовок на обложке проспекта был точно таким же, как и на конверте – Институт Восточной Европы. Ниже был дан его адрес в Четвертом округе французской столицы.
Письмо было написано по-английски.
* * *
Уважаемый доктор Гордон,
Позвольте поздравить Вас с блестящими успехами, которых Вы достигли в Университете Брауна, и выразить надежду, что Вы знакомы с нашим исследовательским институтом, пользующимся репутацией одного из ведущих научных центров, специализирующихся на странах Восточной Европы, в том числе на СССР.
В своей деятельности мы поддерживаем тесный контакт с Университетом Брауна, и нам было очень любопытно ознакомиться с содержанием Вашей работы на соискание ученой степени доктора философии – “Навязчивая идея Сталина – процессы писателей и врачей”. На наш взгляд, это одно из лучших исследований, касающихся столь интересного и важного вопроса, и мы рады уведомить Вас, что эта работа заняла свое место на полках нашей обширной библиотеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195
Это было престранное ощущение. Впервые в своей жизни Дмитрий почувствовал, что он кому-то нужен, что кому-то не безразлична его судьба. Он и Александр принадлежали к одной семье, в их жилах текла одна кровь. Ему стало интересно, что за человек его брат: еще один горластый еврейский активист? Американский реакционер? В своем интервью он не высказал своего отношения к советской власти, лишь упомянул о своей глубокой любви к Родине.
“Держись от него подальше! – подсказывала Дмитрию интуиция. – Брат-еврей, живущий в Америке, нужен тебе как прошлогодний снег. Менее тесные родственные связи положили конец не одной многообещающей карьере. В детском доме ты пошел на убийство только ради того, чтобы тебя не разоблачили. Забудь об Александре Гордоне. Не ищи с ним встречи, не звони, не пиши писем, а этот журнал – сожги!”
Дмитрий медленно пришел в себя и потянулся к телефону. Его голос слегка дрожал и, должно быть, прозвучал странно, так как ему пришлось дважды повторить приказ, прежде чем его поняли.
Глава 11
Письмо из Парижа пришло в августе, в пятницу, в самый разгар неистовой летней грозы. Нины не было дома, и Алекс сам спустился к дверям подъезда. Он был небрит, в наброшенном на плечи старом купальном халате. Снаружи сердито грохотал гром, а в окнах лестничной клетки вспыхивали ослепительно белые молнии.
– Будьте добры, распишитесь вот здесь – это заказное, – сказал почтальон, скептически разглядывая его. Только после того, как Алекс расписался на бланке, он вручил ему толстый конверт. Почтальон был в желтой пластиковой накидке, и с козырька его форменной фуражки упало на иностранные почтовые марки несколько капель воды.
Рассматривая конверт, Алекс увидел, что письмо было послано на адрес Университета Брауна и только оттуда переправлено к нему домой, в Нью-Йорк. Конверт был официальный, нанесенная типографским способом надпись на французском языке гласила: “Институт Восточной Европы – Исследовательский центр”. Не распечатывая конверта, он отнес его на кухню, где пил свой утренний кофе, хотя на самом деле было уже около полудня.
Тоскливый вой ветра и неяркий свет дождливого полдня как нельзя лучше соответствовали его мрачному настроению. Впервые за всю свою жизнь, насколько он мог припомнить, ему нечем было заняться; апатия овладела всем его существом. Будущее казалось неопределенным и туманным. В июне он закончил университет, и Нина с гордостью вывесила на стене его диплом доктора философии, заключенный в рамочку. Однако чувство удовлетворения, которое он испытывал поначалу, довольно скоро сменилось тупым безразличием. Преподавание в престижном учебном заведении представлялось ему скучным и непривлекательным. Размолвка с Клаудией в “Уолдорф-Астории” лишь усилила его подавленность.
Их будущая совместная жизнь была тем фундаментом, на котором он строил свои планы на будущее. Без нее ему не хотелось ни отправляться в Стэнфорд, ни преподавать в Брауне. Если он согласится на предложения Колумбийского или Бостонского университетов, то его жизнь превратится в сплошное ожидание ее свободных уик-эндов, которые Клаудия будет швырять ему как кость голодной собаке. Возможно, наилучшим выходом для обоих было ненадолго расстаться. Вот только куда ему уехать от Клаудии? В последнее время он возобновил свои попытки добиться советской визы, но ему даже перестали отвечать. Он списался с несколькими французскими и британскими университетами, однако результаты были неутешительны. Стремясь прервать полосу неудач, он оставил Браун и прилетел домой, чтобы увидеть Клаудию, но та уже отправилась в поездку, изредка звоня в Нью-Йорк то из Флориды, то из Монтаны. Захлебываясь от восторга, она описывала свои успехи, рассказывала о замечательных коллекциях одежды, которые она представляла, и о похвалах, расточаемых ей Ронни Гавермаером. Алексу казалось, что его планы Клаудию совершенно не интересуют. Впрочем, сегодня она должна была в любом случае вернуться на выходные, и он рассчитывал, что поездка в один из укромных уголков Новой Англии, который они открыли, еще будучи студентами, пойдет на пользу их отношениям.
Он нетерпеливо вскрыл конверт. Внутри оказалось письмо и глянцевый проспект, на обложке которого красовалась старинная усадьба восемнадцатого века с крутой черепичной крышей, короткими толстыми трубами и вымощенным булыжником уютным внутренним двориком. Кроме того, в брошюре оказались фотографии библиотек, просторных аудиторий, где проводились научные конференции и семинары, уютный лекционный зал и тенистый сад со старыми, раскидистыми деревьями. Заголовок на обложке проспекта был точно таким же, как и на конверте – Институт Восточной Европы. Ниже был дан его адрес в Четвертом округе французской столицы.
Письмо было написано по-английски.
* * *
Уважаемый доктор Гордон,
Позвольте поздравить Вас с блестящими успехами, которых Вы достигли в Университете Брауна, и выразить надежду, что Вы знакомы с нашим исследовательским институтом, пользующимся репутацией одного из ведущих научных центров, специализирующихся на странах Восточной Европы, в том числе на СССР.
В своей деятельности мы поддерживаем тесный контакт с Университетом Брауна, и нам было очень любопытно ознакомиться с содержанием Вашей работы на соискание ученой степени доктора философии – “Навязчивая идея Сталина – процессы писателей и врачей”. На наш взгляд, это одно из лучших исследований, касающихся столь интересного и важного вопроса, и мы рады уведомить Вас, что эта работа заняла свое место на полках нашей обширной библиотеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195