Прибежал долговязый Грэнби; его кожа, легко обгоравшая на солнце, перестала лупиться только сейчас, благодаря вынужденному безделью. Он в отличие от Лоуренса стал авиатором с детских лет, и они далеко не сразу притерлись друг к другу. Грэнби, как многие его товарищи, был возмущен тем, что такой первоклассный дракон достался флотскому офицеру. Но совместные полеты уничтожили взаимную неприязнь, и Лоуренс, несмотря на все различия между ними, ни разу не пожалел, что взял Грэнби в первые лейтенанты. Лоуренса воспитывали как джентльмена, и учтивые манеры были для него естественны, как второе дыхание. Грэнби поначалу пытался им подражать, однако хватило его ненадолго. Он, как большинство авиаторов, с семи лет рос вдали от светского общества, и его поведение, на чей-то предвзятый взгляд, могло показаться непозволительно вольным.
– Чертовски рад видеть вас, Лоуренс! – воскликнул он и потряс капитану руку, даже не подумав отдать ему честь. Он, видимо, совершенно не сознавал, что так к старшему офицеру обращаться не подобает, и свободной рукой пытался прицепить к поясу шпагу. – Значит, они передумали? Вот не подозревал, что лорды способны мыслить столь здраво, но готов первый извиниться перед ними, если они отказались от затеи вернуть Отчаянного в Китай.
Лоуренс, со своей стороны, давно уже понял, что панибратство Грэнби отнюдь не равносильно неуважению, и почти перестал это замечать. Ему больно было разочаровывать своего лейтенанта – тем более теперь, когда он узнал, что Грэнби отказался от повышения из чувства лояльности.
– Боюсь, это не совсем так, Джон, но подробно объяснять некогда: Отчаянного нужно поднять в воздух без промедления. Броню убавим наполовину и бомбы тоже не будем брать: флот не поблагодарит нас, если мы примемся топить его корабли. Если нужда возникнет, обойдемся одним только ревом.
– Правда ваша, – признал Грэнби и тут же метнулся на другой конец луга, выкрикивая команды.
Сбрую приготовили вдвое быстрее обычного, и Отчаянный помогал ее надевать, пригибаясь как можно ниже. Кольчужные сетки, защищающие грудь и живот, прицепили не менее быстро.
– Без церемоний, – предупредил Лоуренс, и экипаж стал карабкаться по местам, не соблюдая привычного распорядка.
– Должен с сожалением доложить, что у нас не хватает десяти человек, – сказал Грэнби. – Шестерых я по требованию адмирала передал Максимусу, а остальные…
– Да-да, – щадя его, перебил Лоуренс. Четверо остальных, угнетенные долгим бездельем, отправились, несомненно, искать утешения в вине или женщинах. Капитан был даже рад, что их оказалось так мало, и не собирался впоследствии тиранить гуляк, тем более что не чувствовал себя вправе кого-то наказывать. – Как-нибудь справимся, но если кто-то из механиков владеет саблей, пистолетом и не подвержен воздушной болезни, пусть тоже цепляется.
Сам Лоуренс уже облачился в свой боевой кожан и затянул портупею. Вокруг слышался разноголосый рев – это взлетали драконы легкого класса. Дульция и серо-синий Нитидус из их старого звена уже кружили над головой.
– Ты еще не готов, Лоуренс? Поторопись, прошу тебя – вон другие уже поднимаются, – волновался Отчаянный, задирая голову. Теперь уже, в свой черед, взлетали и средневесы.
Грэнби взобрался на борт с двумя молодыми портупейщиками, Уиллоби и Портером.
– Все готово, – сказал Лоуренс, когда они закрепились. – Сделаем пробу.
Это была неотъемлемая часть предполетного ритуала. Отчаянный стал на дыбы и встряхнулся, проверяя, хорошо ли держит сбруя и надежно ли все пристегнулись.
– Сильнее, – скомандовал Лоуренс: Отчаянный, которому не терпелось взлететь, не слишком старался.
Дракон энергично повторил пробу, убедился, что ничего не оторвалось, и взмолился:
– Пожалуйста, поднимайся на борт. – Подставив переднюю лапу, он закинул Лоуренса себе на загривок. Капитан нисколько против этого не возражал. Его радовало все: звонкие щелчки карабинов, ощущение хорошо промасленной сбруи, мышцы Отчаянного, напрягшиеся под ней.
К северу от них внезапно взмыл красный с золотом Максимус. Роланд говорила верно – он стал еще громаднее. Будучи единственным медным регалом, расквартированным на Канале, он заслонял солнце, и все драконы рядом с ним казались не слишком большими. Отчаянный радостно взревел и устремился за ним, торопливо хлопая черными крыльями.
– Спокойнее, – сказал Лоуренс.
Отчаянный кивнул, но все-таки обогнал приятеля на подъеме.
– Максимус, Максимус, гляди! Я вернулся! – крикнул он, снижаясь и набирая нужную высоту уже вместе с регалом. – Я унес Лоуренса из Лондона, – конфиденциально добавил он – шепотом, как ему представлялось. – Его там хотели арестовать.
– Он что, убил кого-то? – осведомился Максимус басом без малейших признаков возмущения. – Хорошо, что ты снова здесь. Без тебя меня заставляли летать в середине, и все маневры пришлось разучивать заново.
– Да нет, никого он не убивал. Просто разговаривал со мной, а один толстый старикан сказал, что это запрещено. Почему – непонятно.
– Велите своему якобинцу заткнуться, – посоветовал капитан Беркли со спины Максимуса. Юные крыльманы Лоуренса слушали, навострив уши.
– Не отвлекайся, Отчаянный. – Лоуренс старался быть построже, хотя и полагал, что шила в мешке не утаишь. Слухи расходятся очень быстро, а их обоих могут призвать к ответу еще скорее. Пусть уж Отчаянный радуется, пока есть возможность.
– Лоуренс, – сказал Грэнби за плечом капитана, – мы второпях сложили весь боеприпас, как всегда, слева, но ведь бомбы его сегодня не уравновешивают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15