Может быть, надеялись на своих украинских коллег, которые час назад уже поработали в этих вагонах. У Аслана, например, они посмотрели только паспорт и верхнюю часть сумки.– Декларацию заполнять надо? – спросил у них осведомленный уже в таможенных вопросах Аслан.– Да если ты что захочешь спрятать, разве ты в декларации укажешь? – улыбнулся русский таможенник.Сергей на этот раз сам открыл таможеннику свою сумку и достал из пакета свадебных кукол.– Смотри, мама, – закричал заглянувший в купе Игорек. – Тут две куклы застряли в кольце.– Это точно. Им теперь житья не будет, – засмеялся таможенник, разглядывая кукол.– Надо их вытащить, им же больно, – продолжал мальчик.– Больно не больно – теперь уже надо терпеть, – с усмешкой вздохнул Васечка. – Может быть, и всю жизнь мучиться в этом чертовом обруче, – продолжал он, хитро перемигиваясь со взрослыми пассажирами. – Такие кольца, пацан, когда наденешь, уже вряд ли хорошо себя будешь чувствовать.– Шо ты городишь, дурак старый! – влезла жена Васечки. – Хиба мальцу оно надо знать?– Иди сюда, сынок. Не мешай дядям работать, – дернула мамаша мальчика в свое купе.Сергей поморщился. То ли ему было неприятно, что таможенник нахально вертел в руках его кукол, то ли сам разговор вокруг игрушек раздражал.– Счастливого пути, – пожелал таможенник и вышел.– Ну теперь можно и поспать, – вытянул на полке ноги Аслан, задев стопами сидящего на его постели Сергея.До подушки чеченца на этот раз у таможенников дело не дошло. И можно было быть спокойным.Сергей снова посмотрел в окно.К поезду шли солдаты. Нет, не желторотые лопушки, а контрактники. В масках, с автоматами. Они по двое впрыгивали в вагоны. Вошли и в их.Да, что-то они искали. Опять станут трясти.Он встал и вышел из купе. А через несколько минут в купе ворвались эти самые в масках.– Встать! – схватив ничего не понимающего чеченца, они мгновенно выволокли его из купе. – Руки за голову, ноги на ширине плеч. Не двигаться.Обалдевший Аслан не мог вымолвить ни слова. Один из военных принялся его обыскивать.– Обувь снимай! – грубо бросил он ему, когда нательный осмотр был закончен.– Да что такое, брат? Меня украинцы час назад обыскивали, – послушно снял с себя ботинки чеченец.– Заткни пасть! – Первый в маске принялся внимательно изучать обувь, отворачивая стельки.Второй в это время перетормошил сумки жителя Кавказа. А потом сразу прошелся руками по постели чеченца и быстро добрался до подушки. Тут же разодрал наволочку и вытащил из нее расфасованные пакетики с белым порошком.– Все точно, – повернулся он к своему напарнику. – Наркотики, гад, везет!– А ну пошли, – грубо подтолкнул сильно побелевшего чеченца обыскивающий его военный.– Ты крепче держи его, суку, а то еще дернуть может, – предупредил второй, забирая сумки чеченца с собой.Последнее, что увидел насмерть перепуганный Аслан, – лицо Сергея.Теперь он понял, почему так боялся блондина. Глава 40ЛАРИН Ларин после ухода Вадима еще долго сидел за столом и думал о том, что вот она, жизнь, – в постоянной суете, конфликтах, столкновениях, ненависти и любви, лжи и доброте, в человеческих страстях и слабостях. В это во все она одета, как будто бы запеленута туго, да так, что не освободиться теперь от этих пут до самого конца. И все в этой жизни невыносимо укомплектовано обязанностями по отношению к другим, делами и долгами. Размерено привычками и закостенелыми принципами, правилами повседневного быта. И не осталось в ней уже ни капельки чего-то свежего, нового, живого. Разве об этом мечталось в детстве? Разве этого хотелось в молодости?– Виктор Андреевич, – испуганно трясла за плечи Ларина секретарша. – Что с вами? Вам плохо?Ларин пришел в себя, непонимающе посмотрел на Ольгу.– Чего? – обратился он неизвестно к кому.Почувствовал что-то горячее и влажное на щеке. Боже мой! Неужели слезы?Они, родимые, да прямо ручьями. Докатился! Неужели все-таки старость подошла с ее плаксивостью и сопливостью, сентиментальностью и постоянными выпадениями памятью в прошлое?Ларин с чувством неловкости достал носовой платок, утер постыдную влагу, высморкался.– Что тебе, Оленька? – сказал, виновато улыбаясь.– Я вас по селектору уже жму-жму, а вы не слышите. Напугалась, честное слово! Думала, что случилось, – не скрывая искреннего волнения, говорила секретарша. – Там вам Саперов звонит, – доложила секретарша.Ларин не сразу понял, о ком идет речь. А когда сообразил, то помрачнел.– Пошли его подальше, насколько знание крепких выражений позволяет, – распорядился Виктор Андреевич.– Нет, это старший Саперов. Михал Михалыч – тут же проинформировала Ольга, поняв, что начальник вокзала дает указание посылать Вадима.– Старший? – недоверчиво переспросил Ларин.– Ну да, министр путей сообщения, – уже полностью сделала ясной картину секретарша.Этот звонок был для Ларина неожиданным. Конечно, они иногда встречались по работе с Саперовым, в основном на расширенных совещаниях, но общение между ними было сухим, немногословным и официальным. И всегда в присутствии других. А все свои поручения и приказы для Ларина министр передавал через секретарш, реже – через своих замов. То есть в последний раз они неофициально беседовали друг с другом лет пять назад – по поводу создания фирмы Вадима, и то особо не утруждая себя игрой в доброжелательность. По принципу – более старший по должности излагает свою «просьбу», которую младший по должности не может не исполнить.– Слушаю! – собранным голосом сказал в трубку Виктор Андреевич.– Здравствуй, Витя, – как-то по-домашнему поздоровался министр путей сообщения.Такая манера была несвойственна для тех отношений, какие у них установились в течение последних лет пятнадцати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101