– Ничего… – рассеянно ответил сибиряк.– Как это – ничего? Не положено. Ничего можно дома не пить.– Ну… Давайте шампанского… – согласился Фаломеев. – И охлажденного.Алика заметила на столе коробку зефира в шоколаде. В ассортименте ресторана такого не было. Значит, ее ждет, сообразила татарка, и внутри у нее начал вырабатываться адреналин.– Между прочим, приносить свое у нас не разрешается, – строго заметила Алика. – Уберите.– Но это же…– Уберите.– Извините, я задержалась. Это мне? – флейтой прозвучал для Фаломеева голос дамы.– Вам, – сказал Фаломеев, сжимая в руках коробку зефира.– Тогда не грех и шампанского по бокалу… Как? Принесите, милочка.– Как сердцем чувствовала. Пришла-таки, выдра драная, – сказала толстуха Алике и показала на угол подсобки, где на всю катушку работал обогреватель с прислоненной к решетке бутылкой шампанского.Подруга Алики пощупала емкость, взболтала, посмотрела на свет.– Пару минут еще…– А я думал, вы не придете, – сказал Фаломеев.– Скажите, вы всегда правду говорите?– По необходимости… Я с детства к выводу пришел, что правду говорить выгодней, иначе в мелочах заблудишься, самому стыдно будет. Жить значительно легче, поверьте. А так надо все помнить, кому что сказал, где что сделал.Попробуйте. Давайте все время правду говорить?– Это, наверное, утомительно? Все время помнить, что надо говорить правду.– Привыкайте. Вот, например, я знаю, что нравлюсь здешней официантке, а она меня ничуточки не волнует. Как мужчину.– А вот и врете. Ноги у нее красивые. Должны нравиться.– Нет. Ноги мне у нее нравятся, – смешался Алексей. – Я не про то.– Тогда не говорите загадками. Ведь это совершенно нормально – увидеть в окне первого этажа раздевающуюся девицу и остановиться посмотреть. Так же, как совершенно нормально, идя второй раз по той же улице, бросить взгляд на это окно.– Действительно, – изумленно согласился Фаломеев. – Я как-то не подумал, то есть я подумал… и решил…– Я за вас решу – давайте говорить еще чуть-чуть не правды. В каждом должно быть что-то, что непозволительно знать другим, даже очень близким… А мы с вами едва знакомы. Это не значит, что вы должны соврать мне, что у себя в…– В Нягани…– … В Нягани вы первый парень на деревне и главный инженер месторождения.– Старший буровой мастер… – тут же соврал Фаломеев.– Вот это уже ближе.Алика принесла шампанское.– Открыть? – предложила она презрительно. Какой же мужчина согласится на такое? Алексей забрал бутылку и энергично сорвал проволоку. Дальнейшее угадать нетрудно. Пробка полетела в потолок, шампанское, которое предварительно хорошо встряхнули в подсобке, на платье дамы и костюм Фаломеева.Фаломеев застыл, словно жена Лота в пустыне. Дама захохотала.– А вы действительно понравились официантке, – смеялась, показав изумительные зубы, дама. – Давно меня мужчины в шампанском не купали. Пойдемте отсюда.Фаломеев бросил на стол сотенную и, влекомый за руку дамой, покинул ресторан.– Сработало… – ликовала толстуха.– Сработало… – не выражала радости Алика. – Только здесь на глазах были, а теперь она его домой завезет и трахнет.Проницательности женщин можно только удивляться. Ошиблась Алика только в одном.«Уважаемые автолюбители, ни в коем случае не платите за стоянку возле вокзала. Эти лбы дерут с вас деньги незаконно. Их квитанции не стоят бумаги, на которой напечатаны. Ставьте машины на здоровье. Только не обдирайте приезжих как липку. Стыдно, что подумают о москвичах – одни рвачи тут, что ли?»Уже готовый отдать деньги мужику с разноцветной квитанцией автолюбитель ловко увел их в свой карман обратно.– Слышал, чего сказали?– Она не знает, она дура…– Зато я не дурак. Глава 39СЕРГЕЙ Сергей отвернулся к окну.Хорошо шерстят, молодцы. Не одна мышь не проскочит. Хотя это еще можно проверить. Да и надо проверить, а иначе какой интерес в его работе.– Деньги-то еще ладно, – увлеченно рассказывал Васечка. – Я вот как-то ехал сутки в командировку в Тюмень. Ну лег себе ночью, деньги и документы под подушку. Ага, значит. Заснул. Когда утром просыпаюсь, мы уже подъезжаем к Тюмени. Бах, а ботинок нет. Украли ночью. Попутчик спер, который на станции под утро вышел.– Та ты шо! – всплеснула руками жена, – Что я такого, Вася, не припомню.– Та то ж еще до тебя було, – отмахнулся Вася. Он рассказывал случай молодости соседям по купе. Однако Сергей слушал его вполуха. А разбуженный шумом из коридора Аслан – в то время, когда разоблачали вора, – еще до сих пор не пришел в себя и непонимающими глазами смотрел на Васю.– Ну и шо ты, босый, робыв? – с интересом расспрашивала жена.– Ну так слухай! Шо робыв, шо робыв! Так и пошкандыбал в тулупе и в носках на вокзал. Мороз лютый!Сергей, не став дослушивать историю Васечки, слез с полки и вышел из купе.Каким-то шестым чувством он ощутил, как взгляд Аслана буквально пронзил его спину. После ночного инцидента в тамбуре они не произнесли друг другу ни одного слова и вообще делали вид, что ничего не случилось.В коридоре бегали дети. Мамаша одного из них сидела на откидном стульчике и устало моргала невыспавшимися глазами. Ее сын Игорек – мальчик лет пяти – постоянно крутился рядом, раздражая ее своей повышенной активностью.– Игорь, прекрати сейчас же дергаться, у меня уже от тебя голова раскалывается! – не выдержала мамаша.– Раскалывается? – с любопытством остановился Игорь.Мальчик тут же навис над опустившей голову на колени мамой и стал перебирать ее волосы, что-то выискивая в них.– Что ты там ищешь? – тихо спросила мамаша.– Трещинки, – ответил малыш. – Сама же говоришь, что голова раскалывается.Сергей, стоявший рядом, засмеялся первым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101