Он вдруг понял, что в свои девятнадцать лет она – еще полуребенок – пережила уже достаточно. Об этом говорили ее глубокие, совершенно взрослые глаза.«Глаза зрелой женщины» – так он подумал в тот момент.Он наклонился и поцеловал ее на прощание в лоб, как ребенка. Но этот отеческий поцелуй вдруг вызвал в Оксане такую бурю чувств, что, не понимая, что она делает, девушка быстро обхватила Ларина за шею и стала целовать его в губы – сильно, страстно, горячо. Он вначале растерялся. У него и мысли не было о возможности каких-либо любовных отношений с девочкой, с которой у него была сумасшедшая разница в возрасте. Но потом, почувствовав силу ее желания, потянулся к ней уже сам.Не думала об этом, входя в его кабинет, и Оксана. Просто в первый момент, когда поцеловала Ларина, она сделала это из чувства благодарности. Наверное, в тот момент ей хотелось, чтобы кто-то ее пожалел, сильно, по-мужски обнял. Она так устала нести ставший слишком тяжелый для ее возраста груз проблем. А когда Ларин ответил на ее поцелуй сильными губами – поцелуем опытного, зрелого мужчины, она почувствовала легкую сладкую судорогу вдоль спины к пояснице. У нее давно уже не было мужчин, и зов молодой, неудовлетворенной плоти дал о себе знать.– Ты не будешь потом жалеть? – попробовал он остановить ее, еще когда они не перешли на диван.– Нет, – медленно покачала головой Оксана.Когда все было кончено и они, расслабленные, лежали на диване, он снова обнял ее, как ребенка, и спросил:– Зачем? Зачем ты это сделала? – Ему хотелось сейчас услышать все что угодно, но только не слова – «из чувства благодарности».– Не знаю, – удовлетворенно улыбалась она в темноте.– Тебе было хорошо? – Ларин искоса посмотрел на нее.Он мучился сомнениями в правильности того, что сделал, и при этом было предчувствие, что эта девочка входит в его жизнь надолго. Она обняла его легкими руками, и он все понял. Нет, она не легла сейчас с ним для того, чтобы остаться на работе. Это если и присутствовало в ее помыслах, то было не главным.– Отвернись, – сказала она, и Ларин с радостью уловил, что она перешла с ним на «ты».– Не хочу, – сказал он мягко. – Хочу смотреть на тебя. Ты такая красивая.Оксана мылась в душе, который вместе с небольшим туалетом был сделан тут же, возле комнаты отдыха Ларина. Иногда, особенно в жаркие летние дни, Виктор Андреевич принимал холодный душ посреди рабочего дня, ощущая потом необходимый ему прилив бодрости. Пока он принимал душ после Оксаны, она оделась.– Подожди, никуда не уходи, – появился он в полотенце перед девушкой, которая собиралась с ним распрощаться. – Уже поздно. Я отвезу тебя.– Хорошо, но я на минутку. Выйду и сейчас приду.Мысль о том, что там, у входа в административный корпус, ее ждет Хоменко, неприятно саднила у нее в мозгу. А может быть, уже и не ждет. Ведь прошло часа три с того момента, как она вошла в кабинет к Ларину.Нет, она не ошиблась. Хоменко ждал ее.– Ну как? Все нормально? – сразу спросил Роман.– Все хорошо. – Оксана просто светилась.– Я же тебе говорил, что Ларин – классный мужик.– Да, классный, – думая о чем-то своем, с улыбкой проговорила Оксана.– Ну что, идем домой? – спросил Роман.– Нет, – сразу сникла Оксана. – В общем, ты иди. Рома, уже поздно. А меня отвезут.– Что значит – отвезут. Кто отвезет? Да я сам тебя отвезу. Давай одевайся, и поехали.Она отвела глаза и тихо сказала:– Не надо, Роман. Оставь меня сейчас. И вообще… – Она, не договорив, замолчала.Роман, приподняв ее за подбородок, внимательно посмотрел ей в глаза. И вдруг все понял, каким-то шестым чувством почуял – и про Ларина, и про то, чем они занимались сейчас в его кабинете.– Лучше бы тебя уволили, – сказал он таким глухим голосом, от которого кровь застыла внутри.Он развернулся и пошел от Оксаны прочь.«Может быть, так оно и лучше? И никаких объяснений!» – подумала девушка, но на душе было нехорошо.Оксана с трудом оторвалась от воспоминаний и снова прислушалась к разговору в кабинете. Все так же собранно и сурово излагал полковник Чернов:– Есть данные, что на вокзалы и в аэропорты засланы террористические группы. Возможно, они состоят из одного или нескольких человек. В Москве им светиться вовсе нет смысла, поэтому они прибудут сюда именно сегодня. Скорее всего, перед самым отбытием Кантемирова.– Ничего себе, – сказал Ларин. – Откуда у них-то такая осведомленность?Чернов нервно похрустел пальцами.– Есть у нас еще предатели, – начал он неопределенно, а потом вдруг приблизился к Ларину и почти зашептал:– Есть у нас большое подозрение, что самому Кантемирову это покушение будет на руку.– Как это? – не понял Ларин.– Очень просто. Кантемиров знает, что охраны вокруг него – куда там президенту! И во время покушения с него и волос не упадет. Зато шуму будет – Кантемиров сразу герой.– Ясно, – криво усмехнулся Ларин.– Поэтому мы принимаем все меры к тому, чтобы была усилена проверка любого приходящего в Москву транспорта, включая поезда, – снова перешел на официальный тон Чернов. – Особенно поезда проверяются как таможенными службами, линейной милицией, так и нашими ребятами.– Да уж, поезда сейчас шерстят вовсю, – впервые за все время разговора подал голос помощник Чернова.Часть операции, касающаяся прибывающих в Москву поездов, лежала как раз на нем. В поездах ехали переодетые в штатское агенты, следили за всеми подозрительными личностями и сдавали их при первой же возможности линейной милиции или пограничникам.Неожиданно что-то с грохотом упало в комнате для отдыха. Чернов осекся на полуслове. Замерли и помощники.– Там кто-то есть? – спросил Чернов.– Да так, – обреченно вздохнул Виктор Андреевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101