– Деньги у нее, деньги у нее, посмотрите в сумочке, они там! – скрипел Обойденный Судьбой.
– Там намного больше тридцатки, несчастный ублюдок! – завопила шлюха. Попробуй докажи, какие из них твои!
Страсти быстро накалялись. Полу-Хадж сообразил отослать Фуада к нашему столику, но Жоа погналась за злосчастным, пихая в спину и выкрикивая всяческие ругательства. Мне показалось, что Фуад вот-вот расплачется. Сайед попытался оттолкнуть Жоа, но она яростно набросилась на него.
– Вот придет мой парень, он тебе из задницы дуршлаг сделает!
Полу-Хадж продемонстрировал ей свою коронную суперменскую усмешку.
– Когда придет, мы с ним разберемся, – произнес он спокойно. – А сейчас мы вернем моему другу украденные деньги, и больше не смей его пихать, иначе заработаешь столько порезов на морде, что придется надевать мешок на голову, когда будешь выходить на промысел. Ясно?
Именно в этот ответственный момент, когда Сайед крепко зажал руки шлюхи, а Фуад, подойдя с другой стороны, пронзительно блеял ей в ухо, в бар вошел сутенер Жоа.
– Приехали, – пробормотал я. Жоа позвала его и быстро посвятила в суть конфликта.
– Эти ублюдки пытаются отнять мои деньги! – вскричала она.
Ее сутенер, здоровенный одноглазый араб по имени Тауфик, которого все звали Сонни, казалось, никого и ничего не слушал. Он играючи отбросил в сторону Фуада, даже не удостоив того взглядом. Потом обхватил кисть правой руки Сайеда и заставил отпустить Жоа. Сильный толчок в плечо – и Полу-Хадж, пошатнувшись, отпрянул.
– Тот, кто грязно пристает к моей девочке, может сильно порезаться, мой друг, – произнес Сонни негромким, обманчиво мягким голосом.
Сайед направился к нашему столику.
– Эта шлюха – гетеросек, – сказал он. – Просто мужик в женской одежде. Сонни и Полу-Хадж теперь сошлись лицом к лицу прямо над моей головой; я бы хотел, чтобы эти двое перенесли свои разборки на улицу. Ни Фатиму, ни Насира, кажется, нисколько не волновал скандал, разыгравшийся в их баре. Тем временем Фания отработала свое время на сцене, и ее заменил высокий стройный обрезок-американка.
– Твоя мерзкая, уродливая шлюха, сифилитичка и воровка, стянула тридцать киамов у моего друга, – сказал Сайед таким же мягким, спокойным голосом, как и Сонни.
– Ты позволишь этому ублюдку обзывать меня по-всякому, Сонни? – вскинулась Жоа. – Прямо здесь, перед всеми остальными девочками?
– Ну вот, хвала Аллаху, теперь речь идет уже об оскорбленной чести, грустно произнес Махмуд. – Когда разбиралась только кража, было гораздо проще.
– Я не позволю никому тебя оскорблять, девочка, – сказал Сонни. Он усилил угрожающие нотки в голосе и, повернувшись к Сайеду, сказал:
– Заткнись, мать твою.
– Заставь меня, – ответил Полу-Хадж улыбаясь.
Махмуд, Жак и я схватили свои кружки с пивом и почти одновременно привстали, желая поскорее убраться подальше; увы, слишком поздно… У Сонни на поясе был спрятан нож; он потянулся за оружием, но Сайед его опередил. Я услышал Жоа, предупреждавшую своего кота об опасности, заметил, как сразу сузились глаза Сонни. Сутенер отступил. Сайед с силой выбросил левую руку, нацелившись Сонни в челюсть, но тот увернулся. Полу-Хадж шагнул вперед, блокировал правую руку Сонни, немного пригнулся и всадил нож в своего противника.
Я услышал негромкий всхлип, булькающий, удивленный стон. Сайед рассек кожу на груди Сонни и перерезал, видимо, крупные артерии. Кровь брызнула во все стороны; трудно поверить, что у одного человека может быть столько крови. Сонни шагнул влево, сделал два неуверенных шага вперед и рухнул на стол. Он захрипел, немного подергался, соскользнул на пол. Мы все, как загипнотизированные, смотрели на Сонни. Жоа не издала ни единого звука; Сайед застыл на месте, все еще выставив нож, которым рассек сердце одноглазого сутенера. Потом Полу-Хадж медленно выпрямился, бессильно опустив руку. Он дышал тяжело, словно после бега. Повернувшись к столу, он схватил свою кружку пива; глаза моего приятеля остекленели, взгляд казался бессмысленным. Он был покрыт кровью с ног до головы. Одежда, волосы, лицо, руки, ладони – все забрызгано кровью Сонни. Кровь на столе; кровавые пятна на всех нас – я сам прямо-таки пропитан кровью. Прошло несколько мгновений, прежде чем до меня дошло это: я ужаснулся и, вскочив, попытался стянуть с себя окровавленную рубашку. И тут Жоа завопила. Она заводилась снова и снова, пока кто-то не дал ей пару затрещин, после чего снова воцарилась полная тишина. Наконец Фатима позвала Насира, тот вышел из задней комнаты и позвонил в полицию. Мы втроем пересели за другой столик. Музыка оборвалась, девочки отправились в раздевалку, посетители быстренько исчезли за дверью, не дожидаясь прихода фараонов. Махмуд подошел к Фатиме и раздобыл нам всем еще по кружке пива.
Сержант Хаджар не торопился прибыть, чтобы полюбоваться трагическим финалом. Когда он наконец появился, я с удивлением отметил, что сержант никого не взял с собой.
– Это что? – спросил Хаджар, носком ботинка указывая на тело, распростертое на полу.
– Труп котяры, – объяснил Жак.
– По нему не скажешь; мертвые все на одно лицо… – Хаджар поглядел на кровавые лужи повсюду. – Здоровый парень, да?
– Сонни, – сказал Махмуд.
– А, этот ублюдок…
– Он умер из-за каких-то паршивых тридцати киамов, – произнес Сайед, недоуменно покачивая головой.
Хаджар задумчиво осмотрел бар, остановил взгляд на мне.
– Марид, – сказал он, подавив зевок, – поедешь со мной. – С этими словами сержант повернулся к выходу.
– Я?! – вскричал я. – Да я в этом деле вообще не замешан!
– В каком деле? – озадаченно осведомился Хаджар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105