Полиция и религиозные лидеры строго следят за тем, чтобы даже такие, как я, мягко говоря, пренебрегающие своими духовными обязанностями люди, не смели нарушать запрет. Ночные клубы и бары закрываются на весь день, вместе с кафе и ресторанами. Запрещено даже выпить глоток воды (В Коране и других священных текстах содержатся многочисленные оговорки, облегчающие или даже позволяющие в отдельных случаях нарушать пост), пока не наступит полночь. Когда же наконец на землю опускается темнота и приходит время дозволенной трапезы, мусульмане начинают пировать и веселиться. Атмосфера, царящая повсюду, такова, что даже добропорядочные жители других частей города, благоразумно избегающие заглядывать в наш квартал весь год, могут без опаски прийти в Будайин и расслабиться в уютном кафе.
В течение всего месяца в мусульманском мире ночь полностью заменит день: все перевернется с ног на голову, за исключением неизменной пятикратной молитвы. Молиться необходимо как обычно, поэтому правоверный встает на рассвете, дабы исполнить свой долг, но пост не прерывает. Его босс может разрешить ему сходить домой во второй половине дня и пару часов вздремнуть, чтобы хоть немного компенсировать ночное бдение, когда мусульмане наслаждаются до рассвета тем, что запрещено им после восхода солнца.
Во многих отношениях ислам – красивая и элегантная вера; но, увы, общая черта всех религий в том, что они уделяют куда больше внимания необходимости соблюдения всяческих ритуалов и предписаний, чем облегчению жизни верующих.
Рамадан часто крайне затрудняет существование грешникам и нечестивцам нашего квартала.
И все же некоторые проблемы в это время намного упрощаются. Я, например, изменил свое расписание, передвинув все на несколько часов вперед, и мои дела совершенно не пострадали. Точно так же поступили и владельцы ночных клубов.
Конечно, если бы я имел неотложные дела днем, например, и должен был регулярно поворачиваться лицом к Мекке и возносить молитву, мне пришлось бы намного труднее.
Итак, в первую среду рамадана, успешно адаптировавшись в новых условиях, я сидел за столиком маленького кафе на Двенадцатой улице с изящным названием "Кафе Солас". Уже почти наступила ночь; я играл в карты с тремя парнями, опустошая маленькие чашки густого кофе без сахара и лакомясь кусочками пахлавы.
Именно это и служило предметом злобной зависти Ясмин. Сама она сейчас должна была отрабатывать свои хрустики в заведении Френчи, повиливая хорошенькой маленькой попкой, и очаровывала клиентов, раскалывая их на шампанское. Моя девочка работала, а я вкушал сласти и играл в карты. Лично мне казалось вполне нормальным стремление облегчить себе жизнь, когда выдается возможность, даже если при этом Ясмин вынуждена отдавать своему ремеслу десять изматывающе-долгих часов молодой жизни. Я считаю это естественным порядком вещей.
Мои приятели составляли довольно разношерстную компанию. Махмуд – перв; он ниже меня, но шире в плечах и бедрах. Эта бывшая девочка стала мальчиком пять-шесть лет назад. Ей даже пришлось немного поработать у Джо-Мамы. Сейчас Махмуд жил с настоящей фемой, промышляющей в том же баре. Интересное совпадение…
Жак был марокканским христианином, убежденным гетеросеком, твердо верил в то, что, будучи на три четверти европейцем (тем самым переплюнув меня на целого предка!), имеет право на особое отношение окружающих, и вел себя соответственно. Он не пользовался всеобщим уважением и любовью: всякий раз, когда намечались всякие празднования или вечеринки, Жак узнавал об этом с небольшим опозданием. Однако его всегда приглашали поучаствовать в карточных играх: если уж кто-то должен проигрывать, пусть это будет гяур-христианин.
Сайед Полу-Хадж – высокий, хорошо сложенный, довольно состоятельный парень и убежденный гомосек: он умер бы от стыда, показавшись на публике в обществе любой женщины, будь то фема или обрезок. Сайеда прозвали "Полу хаджем" неспроста. Он такой пустоголовый, что, приступая к какому-нибудь делу, обязательно забудет о нем, не дойдя и до середины, загоревшись парочкой других идей. Хадж – почетный титул, который человек получает, совершив паломничество в Мекку, составляющее один из столпов ислама. Несколько лет назад Сайед действительно решил отправиться в священный город, преодолел примерно полтысячи миль, но неожиданно повернул назад, ибо в голову ему вдруг пришла блестящая мысль о том, как провернуть беспроигрышную финансовую операцию; увы, суть ее он забыл по пути домой… Сайед немного старше меня, он щеголяет тщательно подстриженными усиками, которыми страшно гордится. Не могу понять, почему: никогда не считал такую вещь, как усы, большим достижением, если, конечно, вы не начинали свою жизнь так, как Махмуд. То есть девочкой.
Все трое моих приятелей вставили себе розетки в мозг. Сайед нацепил модик и две училки. Он носил абстрактно-личностный модуль, который содержал в себе запись не какой-то конкретной личности, а просто определенного человеческого типа. Сегодня Сайед решил побыть "крутым парнем" – сильным, немногословным, сдержанным и жестким. К счастью, ни одна из училок не наделила его умением играть в карты как следует. Они с Жако постепенно обогащали Махмуда и меня.
Эту колоритную троицу бездельников я считал своими лучшими друзьями (среди мужчин). Сколько времени мы приятно провели за картами; сколько дней (или – как cейчаc – вечеров) просидели, болтая, попивая кофе за уютным столиком… У меня два главных источника информации в Будайине – девочки из ночных клубов и мои приятели, Махмуд, Сайед и Жак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105