Ведь у меня нет никого дороже Андры…»Потом налила в бокалы шипучего вина. Я взял свой и сказал, обращаясь к Ронге:— Будь счастлива, старшая.— Что говорить обо мне, — ответила она, и мне показалось, что голос её звучит мягче. — Будьте счастливы вы с Андрой.Андра вскочила, обняла мать:— За нас с Улиссом, мамочка, не беспокойся. Мы пьём за тебя и… за папу.Я думал — грянет гром. Нет, обошлось. Ронга только головой покачала и пригубила вино.Но, как видно, её все ещё одолевали сомнения.— Улисс, про тебя стали часто писать в газетах. Ты что же, намерен повторить тот полет?— Если повторение и состоится, то очень не скоро, — ответил я.— На днях передавали интервью с Боргом. Насколько я поняла, начато проектирование корабля с этим… каким-то странным двигателем.— Хроноквантовым. Знаю.Ронга помолчала. Ожидала, наверное, не разовью ли я тему. Но я потягивал вино, поглядывал на Андру. И хотелось мне одного — поскорее очутиться дома.— Надеюсь, теперь, — Ронга подчеркнула это слово, — теперь ты с большей ответственностью будешь обдумывать свои шаги.И я ответил солидно, как и полагается семейному человеку:— Ну, ещё бы!Андра тихонько прыснула в ладошку.Да, я знал, что Борг начал проектировать корабль, об этом мне ещё в Селеногорске рассказали. Знал даже, что ему предоставили один из корпусов Института ракетостроения — это по соседству с посёлком космонавтов, рукой подать. Но день проходил за днём, а я не торопился наведаться к Боргу.— Что с тобой, Улисс? — спросила однажды Андра, когда я вёз её из Веды Гумана домой. — Всполошил, можно сказать, все человечество, а теперь, когда дело сдвинулось, ты вроде бы потерял к нему интерес.— Успею ещё, — благодушно отозвался я.— "Успею"! И улыбка у тебя какая-то появилась… Знаешь, кем ты становишься?— Кем?— Едоком!— Но-но, не очень… Я отпускник, только и всего. Имеет право человек на отпуск?Андра подумала и сказала:— Имеет.А спустя день или два меня вызвал по видеофону Борг.— Здравствуй, пилот, — сказал он, вглядываясь в меня с усмешкой. — Случайно узнал, что ты на земном шаре. Что поделываешь?— Да, в общем-то, ничего… Я в отпуску.— Поздравляю, — сказал Борг.Я поблагодарил, не совсем ясно представляя, с чем именно он меня поздравил. Наверное, всё-таки не с отпуском.— Если выберешь время, пилот, приезжай. У нас тут весёлая компания. Ладно, выключаюсь.
Я выбрал не лучшее время для визита — утренние часы. Но я не собирался мешать Боргу и его конструкторам работать — просто мне хотелось посмотреть, как проектируют космические корабли.Корпус, в котором разместилось конструкторское бюро Борга, стоял в излучине тихой речушки. Я вошёл в просторный круглый холл. Все двери — а их тут было множество — стояли настежь, так как предполагается, что в рабочие часы не бывает праздношатающихся.Я заглянул в одну из них — и замер. Спиной ко мне сидел человек, над креслом возвышались квадратные плечи и затылок в белокурых завитках — это был несомненно Борг. Мощный череп был обтянут зеленоватым пластиком конструкторского шлема, от которого тянулся к пульту, змеясь по полу, толстый кабель. Руки Борга лежали на подлокотниках кресла, и я подумал, что по сложности это кресло, пожалуй, не уступало пилотскому. Руки, обнажённые по локоть, были грубые, загорелые, в белых волосках — очень крепкие, уверенные руки. Пальцы то и дело пробегали по кнопкам на консолях подлокотников.А перед Боргом был развернут во всю стену конструкторский экран. По нему проносились разноцветные линии, они переплетались, выстраивались в группы, исчезали. Вот возникла сложная фигура, сквозь которую проходила жирным красным пунктиром какая-то магистраль. Борг задержал фигуру на экране, всмотрелся… вслед за тем из кресла раздалось глухое рычание — и экран опустел, все исчезло. И снова побежали линии, причудливо группируясь.Я смотрел во все глаза. Первый раз я видел главного конструктора за работой, и это зрелище захватило меня своей необыкновенной красотой и напряжённостью. Датчики, вмонтированные в шлем, несли мысль конструктора к одной из сложнейших машин мира — преобразователю конструкторского пульта, который мгновенно воспроизводил импульсы на экране — в размерах, углах, направлениях. Но каким же могучим даром концентрированного, точного мышления и вольного воображения нужно обладать, чтобы вот так часами сидеть перед экраном…— Какого дьявола! — прорычал вдруг Борг.Я вздрогнул от неожиданности и сделал было шаг в сторону, чтобы бесшумно уйти, но тут он повернулся вместе с креслом. Брови у него были грозно нахмурены, и вообще я как-то не сразу узнал Борга.— А, это ты, — сказал он. — Я не переношу, когда стоят за спиной.— Извини, старший. Я не знал…— В двенадцать. — Борг повернулся к экрану, разом забыв обо мне.Я поспешил прочь. Лучше всего было пойти на речку, растянуться на траве среди благостной зелёной тишины, закрыть глаза и слушать, как чирикает какая-нибудь легкомысленная пичуга. В конце концов, я отпускник и имею право лежать на траве сколько пожелаю.Сам не понимаю, почему я не ушёл. Из двери в глубине холла доносились неясные голоса, и я на цыпочках направился туда. В просторной комнате работали двое конструкторов и конструкторша с розовощёким строгим лицом. Одного я знал — длинноносого Гинчева, специалиста по корабельным системам живучести: однажды на «Элефантине», во время ремонта, я спорил с ним по поводу перестройки дистрибутора. Остальных видел первый раз. Гинчев и розовощёкая просматривали на проекционном экране плёнки с чертежами узлов и тихо переговаривались, тыча в экран указками. Третий конструктор щёлкал клавишами вычислителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100